Enjoy the silence (СИ)

Немного отойдя от шока пережитого, я чувствую, как сильно раскалывается голова, а дыхание учащается в разы сильнее обычного. Пошатнувшись, я лихорадочно оглядываюсь вокруг, ища, на что опереться, чтобы устоять на ногах. Перед глазами всё плывёт, а в лёгких резко заканчивается воздух. В перерывах между паническими атаками ты думаешь, какая же это всё херня, и как ты легко справишься в следующий раз. А потом ощущаешь себя подстреленным псом, который боится умирать, но не знает, что сделать, кроме как кусать свою же лапу и скулить. Я облокотился на подвернувшийся под руку фонарный столб и попытался глубоко вдохнуть. Нащупав в кармане маленькую оранжевую коробочку, я дрожащими руками достаю её и пытаюсь открыть, но в последнюю секунду она выпадает из рук, и таблетки рассыпаются по мокрому асфальту. Блять! Я падаю на колени, хватаю одну, наименее грязную и закидываю в рот, параллельно пытаясь собрать все остальные. Сердце колотится как бешеное. Белые кружочки хаотично рассредоточены по асфальту, напоминая какое-то странное созвездие. Я даже нахожу некую медитативность в попытках их собрать и впадаю в подобие транса. Однако, из этого состояния меня выводит резкий и низкий гудок, раздавшийся откуда-то слева. Повернувшись на звук, я увидел ночной автобус номер 410, который от роду не ходил по этому маршруту. Свет фар был невыносимо слепящим, а толчок — неожиданно мощным. Мне показалось, что желудок приклеился к позвоночнику, заодно зацепив все прочие органы. Моё тело отбросило на несколько метров, но я всё ещё ощущал тепло радиаторной решётки и холодный привкус металла на разбитых губах. «Теперь всё действительно по-настоящему…» — успел подумать я и отключился.

***

Голова раскалывается так, что хочется схватиться обеими руками за уши и оторвать её к чертям собачьим. Я стараюсь сфокусировать взгляд, но всё вокруг плывёт и смазывается в бледную картину в зеленоватых тонах. Ко всему прочему, воняет так, что я удивляюсь стойкости своего желудка. Попытавшись собрать мысли в кучу, я вспоминаю что-то про улицу, сигарету, автобус… Я в больнице? Не слишком похоже. Скорее это напоминает… Срань господня, да я знаю это место! «Сосу как пылесос» — красуется кривая надпись шариковой ручкой прямо перед моими глазами. Под ней — уже давно всем знакомое имя и телефон. Я понял, что сижу на толчке в кабинке школьного туалета сраной Энглвудской школы. И, судя по всему, я основательно пьян. Собрав волю в кулак, я поднимаюсь и выхожу из кабинки, оперевшись руками на умывальник. Из зеркала на меня смотрит тощий парнишка с растрёпанными волосами. Он одет в чёрные джинсы и пиджак не по размеру, а на лице виднеется противная щетина, ещё и неровно растущая. Мне хочется выяснить, что же всё-таки происходит, но сил совершенно нет, зато количество алкоголя в крови приказывает задавать совершенно другие вопросы. Например: «Почему бы не накатить ещё?» О, да, это действительно похоже на мой выпускной.

Пошатываясь, я выхожу из туалета и дохожу до спортзала по полупустому коридору. По пути встречаю пару хихикающих девиц и какую-то парочку, зажимающуюся за шкафчиками. В спортзале играет Лил Джон, который, вероятно, сам бы хотел спросить, что не так с людьми, подбиравшими плейлист для выпускного в двадцать первом веке. Однако, сейчас мне даже нравится. Весело. Задорно. Я проталкиваюсь сквозь толпу и, налив себе пунша, коварно смешанного с водкой ещё в начале вечеринки, начинаю подёргиваться в такт музыке в окружении бывших одноклассников. Я никогда не был близок с кем-то из них, кроме парочки своих друзей, но и им стоит отдать должное — меня всегда принимали нормально и никогда не пытались задеть, несмотря на то, что белых в нашей школе можно было пересчитать по пальцам, и я был далеко не самым выдающимся из них. Мой отец, напившись однажды, пытался втирать мне про то, что я должен быть предельно осторожен в жизни, потому что моё лицо прямо-таки просит чьего-то кулака. Очень мило с его стороны.