Энигмастер Мария Тимофеева

– Мне одному кажется, что где-то булькает? – вдруг спросил Ахилл озабоченно.

– У тебя глюки, – успокоил его Гектор. – В полной тишине с неуравновешенными натурами и не такое случается.

– Я тоже это слышу, – беспечно сказала Маша. – Причем с самого начала.

– У затаившегося монстра урчит в животе, – предположил Гектор. – От голода.

– Полной тишины не бывает, – сказала Маша. – Особенно внутри таких громадных конструкций. Я слышу не только то, как булькает охладитель в трубопроводах, но и как где-то за переборками искрит поврежденная проводка…

– Что-что искрит? – не понял Ахилл.

– Тонкие металлические соединения в пластиковой изоляции, – пренебрежительно объяснил Гектор. – Когда-то использовались для передачи потока электронов от генератора к приборам. Примерно как артерии в живом организме.

– …и как шумят насосы в системе подачи воздуха, – сказала Маша. – Здесь вообще довольно шумно, если вы не в курсе.

– Это у тебя юмор такой? – ощетинился Ахилл.

– Это у меня слух такой, – сказала Маша. – Во-первых, когда я напряжена, все мои чувства сильно обостряются. Например, я могу рассказать, что Гектор ел нынче на завтрак…

– Ничего особенного! – быстро объявил тот. – Кофе и пончики.

– Подумаешь! – фыркнул Ахилл. – Такое про него и я могу рассказать.

– …и какие сигареты ты курил в своей каюте, между прочим – вопреки категорическому запрету начальства.

– Но ведь ты не станешь этого делать, Мария, не так ли? – понизив голос, задушевно спросил Ахилл.

– А во-вторых, – продолжала Маша, – у меня от природы тонкий слух. Почти музыкальный.

– Это-то при чем?! – вскричал Гектор.

– Любой технический шум имеет свою акустическую характеристику, – сказала Маша. – У меня есть старший брат Виктор, он прекрасный гравигенный системотехник. У него золотые руки… но это не важно. А еще у него замечательный слух, еще лучше, чем у меня. Современные приборы шумят не так сильно, как архаичные, вроде тех, что установлены на нашем «Луче». Но Витя все равно их слышит. Он говорит: техника либо молчит – если бездействует, либо производит постоянный однородный шум.

– Особенно карьерный гигабот, – ввернул Ахилл.

– Если ты желаешь меня запутать, – сердито сказала Маша, – то тебе все равно не удастся.

– Не слушай его, Мария, – сказал Гектор. – Продолжай хвастаться братом. Ахиллу хвастаться некем, кроме самого себя.

– Я не хвастаюсь, – сказала Маша, – а горжусь. Есть разница?

– Есть, – согласился Гектор. – Примерно как между гравигенератором и карьерным гигаботом.

– Так вот, всякое изменение высоты и громкости технического шума должно настораживать. Это значит, что с техникой что-то не так.

– Гравигенераторы, – веско заметил Гектор, – не шумят. На «Луче» прямо сейчас находятся несколько мобильных гравигенераторов, чтобы создать комфортную для исследователей силу тяжести. Вряд ли ты обнаружишь их местонахождение по звуку.

– Когда гравигенератор вот-вот сорвется в форсаж, он начинает завывать, – возразила Маша. – Мне рассказывали, – она сделала многозначительную паузу. – Полагаю, никому не нужно объяснять, что такое гравигенный форсаж.

– Нужно, – мстительно заявил Ахилл.

– Не нужно, – сказал Гектор. – Когда «Конунг Тургейс» уходил от Бримиаранты, ему понадобилась вся мощность гравигенной секции. Что вы хотите: планета-гигант с металлическим ядром! Уйти-то он ушел, а планета превратилась в красивый китайский фейерверк…

– Гордиться тут нечем, – заметил Ахилл.

– Вот-вот, – кивнула Маша. – Брат мне об этом рассказывал, как о примере неумелого обхождения с источниками повышенной техногенной опасности.

– Много вы понимаете! – сказал Гектор. – Можно подумать, твой головастый братец нашел бы другой способ оторваться от планеты.

– Не только головастый, но и рукастый, – сказала Маша. – Возможно, и нашел бы. А если бы на борту «Тургейса» вместе с ним оказалась и я, нашли бы непременно.

– Все же ты хвастаешься, Мария, – сказал Гектор укоризненно.

– Думай, как хочешь, – сказала Маша. – Мне трудно осуждать экипаж «Тургейса». В конце концов, я гуляю здесь, вместе с вами, Витя никогда не покидает Землю, а энигмастеров с инженерной подготовкой на все галактические миссии не хватит.

– А есть среди вас и такие? – спросил Ахилл.

– Есть, – сказала Маша. – Например, Артем Леденцов, отличный технарь, но для самостоятельной работы у него маловато воображения.

– У тебя, конечно же, воображения хоть отбавляй, – сказал Ахилл.

– У меня интуиции хоть отбавляй, – поправила Маша. – А воображение я развиваю специально.

– И как? – усмехнулся Гектор. – Удается?

– Надеюсь, – сухо ответила Маша.

– Кстати, о гравигенной тяге, – сказал Ахилл. – Чем тащиться через весь корабль, нужно было выбрать скафандры с гравитационными поясами. Пять минут – и мы на месте.

– В следующий раз так и поступите, – кивнула Маша. – Когда придете сюда без меня. А мне нужно осмотреться.

– И прислушаться, – сказал Гектор.

– И принюхаться, – присовокупил Ахилл.

– А что же, – произнесла Маша с вызовом. – И принюхаться тоже.

– Ничего здесь нет интересного, – сказал Ахилл. – Пустая мертвая коробка. Чего тут нюхать! Можно бродить по ней годами и ничего не найти.