Enigma (СИ)

После йоги, когда разум и тело синхронизированы и находятся в гармонии, я всегда умиротворен. Мне хочется созерцать, наслаждаться каждым вдохом и мыслью, что рождается в моей голове, модифицировать их в глобальные идеи. Самочувствие прекрасное, и нет никакой зажатости нервных узлов, что свидетельствует о привычном безэмоциональном состоянии.

Поэтому, любой звук, вызывает у меня раздражение – особенно если это звук женской истерики. Словно спицей по нервам бьет, бестия. Хочется вновь усыпить эту крошку, чтобы лишний раз не раздражала.

– Ты отнял у меня жизнь. Ты просто не имел на все это права. Ни то, что ты сделал в театре, ни то, что делаешь сейчас, – сокрушает воздух Энигма, выставляя сжатые кулачки вперед. Ее милое личико скрыто за мимической маской ярости и гнева, но даже самые сильные удары Кэндис по моей груди не вызывают во мне ни физической боли, ни эмоциональной реакции.

Те яркие вспышки, что я изредка к ней испытываю – капля в океан моей души, скованный льдами и айсбергами.

Острая пульсирующая боль пронзает затылок, переходя в область макушки. Знакомое чувство. Не хотелось бы, что бы она увидела меня в таком состоянии, в каком я был, например, вчера. Я просто отключился на сутки, и потом в записи просматривал, как сначала три часа стою под обжигающей водой в душе, а все остальное время сижу на кровати и смотрю в одну точку, практически не моргая.

– Прекрати истерику, – сжимаю ее запястье в воздухе, слегка заламывая руку. Но Кэндис не остановить – что вполне нормально, после того состояния, в котором она пребывала месяц. Ей хочется израсходовать всю накопленную за это время энергию. Когда она совсем теряет страх, и проводит заостренным ноготком по моей скуле, рассекая кожу до крови, я просто сгребаю в охапку ее волосы. Пока она шипит от возмущения, брыкаясь и вырываясь, кидаю ее на песок. Нужно отрезвить ее, пока совсем не дала себе волю.

Кэндис падает, упираясь в песок раскрытыми ладонями, но я не даю ей отдышаться, снова схватив за волосы. Еще один грубый рывок – и корни ее волос натянуты до предела, когда я одним властным движением фиксирую ее лицо на уровне паха. Она судорожно вдыхает воздух, плотнее сжимая полные губы.

– Иначе, я сделаю это за тебя, – смотрю сверху вниз на Кэн. Во влажных глазах отражается цвет неба, и я, считывая ее мимику, понимаю, насколько она сейчас зла, напугана и разбита. Мне ничего не стоит добить ее, толкнуться твердокаменным членом между пухлых губ, и поиметь ее, как всех, еще раз доказав себе, что она не представляет для меня никакой ценности. Как и многие мужчины, я люблю этот способ демонстрации власти. Сексуальное унижение является одним из самых сильных рычагов давления для дальнейшего манипулирования личностью. К сожалению, сейчас, я не могу себе позволить давить на нее сильнее, чем это необходимо. Мне уже не нужен страх и боль. Мне нужно… другое. То, что создать, между нами, гораздо труднее.

– И что же ты сделаешь? Что? – с вызовом шепчет Энигма, но я замечаю, как «плывет» ее взгляд. – Давай. Вперед. Чего ты ждешь?

Я лишь усмехаюсь в ответ.

– Думаешь, я хочу, чтобы бесправная шлюха вылизывала мой член? – слова сами вырываются из горла. Лицо Кэндис багровеет мгновенно, словно я отвесил ей две мощных пощечины на каждой щеке. – Ты мне не интересна, как женщина. Наверное, ты и сама это заметила. Но так забавно наблюдать за тем, как женщина привязывается к мужчине после близости. Становится такой зависимой и беспомощной, и все твои истерики – лишь желание привлечь внимание. Но ты забываешь кто ты, Энигма. Без нашей семьи, моего отца и моего покровительства сейчас, тебя бы уже не существовало. Ты была бы мертва. Или, что хуже – жила бы в бесконечном аду, и я не думаю, что есть необходимость напоминать тебе, какого формата этот ад. Ты взрослая девочка, сама все понимаешь.

Глаза Кэндис темнеют, мелкая дрожь бьет ее хрупкое тело – я вижу, как то самое воспоминание, за которое она корит себя всю жизнь, пытается проникнуть в ее сознание.

– Ты сумасшедший, если думаешь, что ты мне не отвратителен…

– Я бы с удовольствием убедился в том, как я тебе отвратителен, – сжав болезненно каменный член в кулаке, провожу головкой по ее сомкнутым влажным губам. Они розовеют, как и ее щеки, ключицы и шея. Этот вид… мне нравится. Острая волна удовольствия охватывает поясницу, поднимаясь по позвоночнику, и после, растекается по всему телу приятным покалыванием. Энигма, тем временем, плотнее сжимает губы, но в ее глазах я все равно вижу примитивную жажду хорошего траха, потому что она, в отличие от меня, не способна противостоять инстинктам.

– Ты это хочешь? Чтобы я убедился в том, что ты станешь влажной, как только я почувствую твое горло? – капля крови из моей расцарапанной Энигмой скулы, капает на ее ключицы, стекая в ложбинку налитой груди. Наверное, никогда не видел ничего сексуальней.

Она молчит, по-видимому, больше не решаясь открыть рот. Лишь взглядом выжигает на мне смертельные руны.