Enigma (СИ)

Не говоря ни единого слова, Мак просто широко развел мои ноги, молниеносным рывком распорол несчастные шорты. Лишь утробный рык вырвался из его губ, когда ему пришлось потратить еще одну секунду для того, чтобы отодвинуть мои трусики в сторону, прежде чем толкнуться в меня бедрами и одним четким ударом заполнить собой.

Он был горячим. Таким твердым, что я… растаяла, ослабела, и просто не смогла найти в себе сил для сопротивления.

Это было слишком сладко. Грязно. Молчаливо. Я звала его, умоляла остановиться, но Карлайл не проронил ни слова.

Ни «сучка», ни «Энигма», ни «сейчас я тебя трахну». Слова были не нужны, я не уверена, что вообще услышала бы его голос, за пеленой не прекращаемых звуков от жестких шлепков его бедер по моим. Мне хотелось бессвязно кричать, сорвать к черту голос, но я сдерживалась до тех пор, пока он с диким рыком не стал вдалбливаться в мое тело, доводя до грани безумия…

Это больно, и не всегда приятно… но я кончила, кажется, от одной только мысли, что меня так оттрахали.

Неужели я это написала? Черт. У меня кровь в жилах стынет. До сих пор.

Мое тело больше мне не принадлежало, выгибаясь под его снисходительным, по-звериному хищным, взглядом. Я сорвалась, закричала, почти в самом конце… но Макколэй зажал мой рот ладонью, и стал долбить еще сильнее, оставляя мне лишь возможность наблюдать за его искаженными желанием и похотью чертами лица. И будто болью.

Я не знаю, что все это было, одно поняла точно: у Карлайла только два состояния. Первое: ходячий кусок льда, равнодушный к женщинам. Второе: зверь, поглощающий свою жертву без остатка.

В его действиях не было и капли нежности и слабости, лишь ярость и какая-то необходимость. Я чувствовала себя некой жизненной силой, которую он забирает без разрешения, оскверняя меня, и в то же время, даря моему телу неземные взрывы блаженства.

Неописуемо. Феерично. Неправильно. Дико… больше всего мне хотелось иметь возможность вонзиться пальцами в его ягодицы, и попробовать хоть как-то руководить ритмом движений, но это невозможно. Я была в силах лишь прогибаться в пояснице, и упираться пятками в его бедра, чувствуя себя полностью открытой для этого мужчины. Распятой под ним. Карлайл не спрашивал, не просил. Он пришел, вставил и взял.

Ни одного поцелуя, естественно. И прикосновения губ к моему телу. Лишь его рука иногда властно ложилась на шею и губы…

А потом этот ублюдок ушел, как и в прошлый раз, оставив меня запачканной, грязной.

Его запахом, семенем на моем животе, и этим незримым ядом, проклятой и порабощающей аурой.

Я хотела кричать проклятья ему в след, но не могла выдавить из себя ни слова. Даже слезы высохли, настолько опустошенной после путешествия в нирвану я себя чувствовала. А теперь сижу, и отмокаю в ванной, да только я все равно чувствую его в себе.

И буду ощущать еще очень долго.

Как бы я хотела сама связать его, и избить к чертовой матери.

Потому что я запуталась во всем этом еще больше.

Постоянное напряжение не дает спокойно дышать, мыслить, существовать… жизнь, как на минном поле. Со стороны, кажущемся безмятежным…

Я чувствую себя сапером, который должен пройтись по этому лабиринту внутри поля, и не взорвать его.

30 апреля. На кухне с ведром мороженого

Так давно не писала. Не открывала дневник, чтобы глаза мои не видели предыдущую запись. Порывалась даже вырвать и сжечь ее…

После той ночи, примерно через три дня, Карлайл начал со мной общаться. Практически как брат с сестрой, или даже, как отец с дочерью. Спрашивал, как мои дела в компании и театре, а на мои реплики отвечал сухое «много работы, мне нужно идти». И эта его маска игрока в покер, изредка дежурная улыбка… невольно задаюсь вопросом, спит ли он? Ест ли? Может, он просто робот, а не человек? Не слишком много он на себя берет? Ученый, инженер, владелец многомиллионной компании и того мерзкого клуба для богатых извращенцев… боюсь представить из чего сделаны мозги таких людей.