Энергоблок

– С точки зрения радиационной безопасности, блок АЭС к пуску не готов! – твердо сказал Палин, следя за выражением лица начальника главка. – Во-первых, я категорически против слива радиоактивной воды в море! Категорически…

Алимов наклонился к Мошкину и, усиленно нюхая воздух, подобострастно, это было видно по его лицу, что-то сказал тому.

Лицо Торбина словно бы слегка обрюзгло и потемнело.

– Это во-первых, – продолжал Палин. – Никаких сливов в море! Необходимо подналечь и форсированно завершить подготовку блока спецхимии к пуску. Иного пути нет… Во-вторых. – Палин ощутил в груди легкость и свободу, будто скинул с себя тяжкий груз. – Не готовы монтажом установка подавления активности выбросов и тоннель, связывающий радиоактивный выхлоп от эжекторов турбин с венттрубой. Стало быть, сброс радиоактивных газов будем производить на «конек» крыши… Факел радиоактивных благородных газов, аэрозолей и прочего накроет территорию промплощадки и создаст неблагоприятную радиационную обстановку на близлежащих пространствах… В-третьих… К слову, и как упрек проектировщикам – роза ветров в сторону жилпоселка… Что касается отдела радиационной безопасности, то личный состав службы обучен и к пуску готов. По оборудованию все отлажено и в работе, кроме установки «Брусника», которую до сих пор никак не могут отладить шеф-монтеры и наладчики. Установка крайне необходима, ибо должна обеспечивать непрерывный контроль активности выбросов. В случае, если установку к готовности блока не отладят, придется проводить замер примитивным способом посредством ручного отбора проб газа после эжекторов…

Палин замолчал и, переведя дух, отметил, что глаза Торбина и все лицо его набухли кровью по-настоящему впервые за все время совещания.

«Ну, ну… – мысленно подбодрил его Палин. – Сергуня…»

Так Торбина называли в смене, но он не терпел уже тогда подобной фамильярности и при этом сердито пыжился.

«Не признаешься, значит». – Палин ожидал, что Торбин вот-вот взорвется. Но Торбин не закричал, нет. Он как-то весь расслабился вдруг и выразительно вздохнул. Видимо, наглость Палина ошеломила его и заставила затаить дыхание.

«И про бомбашку не спрашивает, стервец. – У Палина закипало в груди. – Ну, вали же, чего скис?»

Палин выразительно, не скрываясь и даже с некоторой насмешкой, глядел ему прямо в глаза.

Торбин заговорил тихо, принужденно спокойно, но в дыхании и голосе его затаилась ярость.

– Скажите, товарищ… – Мошкин с готовностью подсказал. – …Товарищ Палин… С каких это пор вы стали чистоплюйчиком?

«Прикидывается, что не знает… Эх, Сергуня…» – Глаза Палина смеялись.

– Вы, что – не работали на таежных «самоварах»?

– Работал.

– Не знаю… Значит, нет… Вы коммунист?

– Коммунист.

– Так какое же вы имеете право расхолаживать коллектив, проникнутый готовностью к пуску? – Голос Торбина был еще тих, но мало-помалу обретал металлический оттенок. – Какого черта?! – вдруг рявкнул он. – Кого вы пугаете?! Вы не туда попали, товарищ Палин. Грязью вы тут никого не испугаете!..

– Знаю. Но тем более…

– Ничего вы не знаете! – Глаза Торбина метали молнии. – Я запрещаю, слышите, запрещаю вам деморализовывать персонал! Вы меня поняли?!

– Вполне.

– Как коммунист вы должны знать, сколь важен стране ваш миллион. И я требую от вас… – Торбин постучал указательным пальцем по столу. – …Требую от вас дисциплины и полной отдачи сил… – Начальник главного управления быстро и пытливо посмотрел на Палина, будто пытаясь понять, сколь серьезны его намерения стоять на своем.

– И тем не менее, – сказал Палин, – мы, атомщики, несем ответственность перед людьми, перед Природой…

– Ну и никто тебе не запрещает. Неси, ради бога, но пускай станцию. Все… – Торбин пристукнул ладонью по столу. – За работу! Прошу остаться директора, главного инженера и его замов…

«Каков циник… – подумал Палин и усмехнулся. – Ладно, поживем, увидим».

4

Позвонил Абдулхаков. Кричит, запыхался, голос гортанный. Говорит: вскрыли все три главных циркуляционных насоса. Сильно парит. По аэрозолям три нормы, работают в «лепестках». Выемные части насосов спустили в транспортный коридор, и Пряхин дал команду везти их без дезактивации в блок вспомогательных цехов. Я, говорит, ругаюсь, запрещаю… Пусть поднимает назад в насосный зал, дезактивирует смесью лимонной и щавелевой кислот. А он говорит: «Я тебе сейчас клизму из лимонной кислоты сделаю…»

Палин позвонил в будку военизированной охраны. Приказал не открывать ворота транспортного коридора. Через некоторое время звонок от Пряхина. Матерится. Говорит, что в мастерской блока вспомогательных цехов есть контейнеры. Насосы спрячут в контейнеры и отправят на завод для ремонта. Ты, говорит, Палин, не пуп, а работу стопоришь. Смотри, морду намылим сообща.

– Мыль! – крикнул ему Палин. – На гидравлической части насоса семьсот пятьдесят тысяч «бета»! Ты что, в своем уме?!

– Умник! – огрызнулся Пряхин. – Шибко образованный стал… – И бросил трубку.

Позвонил Абдулхаков. Сказал, насосы поднимают в центральный зал. Будут мыть над шахтой ревизии.

«Подействовало…» – удовлетворенно подумал Палин.