Empire of Pain: The Secret History of the Sackler Dynasty

В истории с оксиконтином заметно отсутствие осведомителей. Возможно, это связано с тем, что, когда люди пытались рассказать о себе, Purdue делала все возможное, чтобы подавить их, как это сделали юристы компании с Карен Уайт, продавщицей из Флориды, которая проиграла свой иск против Purdue в 2005 году. Но я пришел к убеждению, что это также было связано с отрицанием. Я часами беседовал с умными людьми, работавшими в компании, и они могли признать всевозможные недостатки корпоративной культуры и сделать проницательные замечания о личностях, но когда речь заходила о роли OxyContin в опиоидном кризисе, они делали все возможное, чтобы объяснить это. Даже перед лицом огромного количества доказательств, признания вины по уголовным обвинениям, тысяч судебных исков, исследований за исследованиями, огромного количества погибших, они возвращались к старым истинам: о злоупотреблении и зависимости, о героине и фентаниле. Я задавался вопросом, не слишком ли деморализует некоторых из этих людей трезвая оценка их собственной причастности, не слишком ли это тяжело для человеческой совести.

 

Однажды я поехал в деревню Амагансетт, расположенную недалеко от оконечности Лонг-Айленда, чтобы встретиться с человеком, которого я назову Джеффом. Мы встретились в ресторане, и он рассказал мне о своей борьбе с зависимостью. Десятилетием раньше, когда он был подростком, он начал злоупотреблять опиоидами. Они были "повсюду", - вспоминает он. Особенно ему нравился "Оксиконтин" за чистый кайф, который он давал. Рассосав красную оболочку таблетки, он раздавливал остаток острием зажигалки, а затем нюхал. Он не делал инъекций. Когда я рос, я всегда говорил себе: "Я никогда не воткну иглу себе в руку", - сказал он.

Мягким, непреклонным тоном Джефф поведал о следующем десятилетии своей жизни: он продолжал злоупотреблять обезболивающими, встретил женщину, влюбился и познакомил ее с опиоидами. Однажды у его дилера закончились таблетки, и он сказал: "Я продам тебе пакетик героина за двадцать баксов". Джефф не хотел соглашаться, но потом наступила ломка, и он согласился. Поначалу они с подругой нюхали героин. "Но к нему вырабатывается толерантность, как и к таблеткам", - говорит он, и в конце концов они стали вводить его инъекционно. Они были под кайфом, когда поженились. Жена Джеффа родила мальчика, который появился на свет с опиоидной зависимостью. "Врачи отучили его от этого с помощью капель морфина", - говорит Джефф.

После долгого пребывания в реабилитационном центре Джефф стал трезвым и оставался таковым больше года. Его ребенок был здоров, а жена тоже была трезва. Оглядываясь назад, Джефф говорит, что импульсивное юношеское решение нюхать таблетки поставило его на путь, с которого он уже не мог свернуть. "Все дело было в наркотике", - говорит он. "Я просто создал ураган разрушений".

Расплатившись за обед, мы вышли из ресторана и пошли по усыпанной листьями боковой улице, вдоль которой стояли величественные дома. Амагансетт - летняя колония для многих богатых нью-йоркских семей. В самые тяжелые годы наркозависимости Джеффа он работал в этом районе торговцем. Я попросил его показать мне один дом, который он обслуживал, и на тихой дороге мы остановились у входа в огромное поместье, которое в основном было скрыто за густым кустарником. Это была дача Мортимера и Жаклин Саклер. Джефф знал об этом семейном бизнесе, даже когда работал на них. Ирония судьбы не покидала его. Саклеры всегда считали, что разрушения, вызванные их наркотиками, происходят не на их собственном заднем дворе. И все же Джефф был буквально на их заднем дворе. "Я не могу сказать, сколько раз я был на этом участке, сидел в рабочем грузовике и нюхал таблетки", - говорит он.

Мы подошли к декоративным деревянным воротам, за которыми находился двор, где возвышалась величественная плакучая ива. Пока я любовалась деревом, Джефф сказал, что для людей, которые ухаживают за территорией, это "заноза в заднице". Когда поднимается ветер, объяснил он, ветки ломаются и разлетаются по всей лужайке. "Но место должно быть безупречным", - сказал он. "На земле не должно быть ни единого листочка". Поэтому бригада регулярно прочесывает газон, чтобы убрать беспорядок.