Эмоциональный шантаж. Не позволяйте использовать любовь как оружие против вас!

Джош. А я отвечу: «Мы задумаемся над этим, когда подойдет время. Сейчас меня беспокоит совсем другое». Когда Джош в действительности представлял родителям свое решение, он робел и страшно нервничал, но придерживался сценария, ни разу не позволив себе перейти в оборону.

Это был не самый гладкий разговор. Сердце билось так сильно, что я боялся, что родители его услышат, меня даже немного тошнило. Я несколько раз глубоко вздохнул и повторил: «Я могу это выдержать». Это помогло, но все равно было трудно. Первым начал отец. Он сказал: «Чем мы заслужили такое? Как ты можешь таким образом поступать с нами?» Я чувствовал себя так, словно он вонзил мне нож в сердце, но ответил: «Жаль, что ты все так понимаешь, папа». Он немного удивился, но продолжил: «Если женишься на этой девушке, ты больше не член нашей семьи. Этим ты убиваешь мать». А я ответил: «Папа, это ты убиваешь наши отношения. Я знаю, что ты сердит и обижен». Затем он произнес то, к чему я готовился: «Не могу поверить, что ты мне врал». У меня на это был готов ответ: «Я врал, потому что боялся тебя. Надеюсь, мы сможем это изменить».

Казалось, его ничто не пронимает, на его фразу: «После того, что мы с мамой столько сделали для тебя…» я сказал: «Папа, я очень благодарен вам за все, но моя благодарность не распространяется на то, чтобы позволить тебе решать, на ком мне жениться». Последней линией его обороны была попытка сравнить меня с братом, который женился на католичке и теперь имеет много маленьких детишек-католиков. Я ответил: «Папа, я не могу быть как Эрик, потому что я не Эрик. Я – это я».

В этот момент я заметил, что у него кончаются аргументы, поэтому сделал так, как вы предлагали. Сказал, что, наверное, им требуется время, чтобы подумать.

Последним, что сказал мне отец, было: «Ты просишь меня о многом. У меня есть правила, ценности и убеждения, которые много для меня значат, и поэтому я не знаю, смогу ли принять твое решение». Я встал, и родители проводили меня до машины. Я опустил окно, и папа сказал: «Я всегда учил тебя стоять за себя, но не думал, что это будет относиться также и ко мне». Он улыбнулся, и я уехал.

Джош лицом к лицу столкнулся с самым страшным своим страхом – боязнью вызвать неудовольствие родителей. И что же? Никто не умер. Крыша не рухнула. Земля не разверзлась. Это было нелегко, но после разговора он испытал чувство огромного облегчения и уважения к себе.

– У меня такое ощущение, что я вырос на 10 футов, – сказал он мне.

Он восстановил свою целостность.