Эмигрант

После оглашения признания вины герцог не произнес ни слова. На этот раз, вопреки ожиданиям Жорота, публичное представление со смертной казнью не планировалось. Змею тут же, в зале суда, дали бокал с ядом.

Старый аристократ выпил его сидя, даже после смерти ухитрившись сохранить достоинство — тело так и осталось сидеть на стуле, чуть откинувшись на спинку, руки уверенно лежали на коленях, только голова безвольно упала. Казалось, герцог спит.

Аристократы, переговариваясь, стали расходиться. Жорот нашел взглядом молодого графа… Хотя, уже герцога. Рене оживленно говорил о чем-то с Мишель, причем не посредством светящихся букв, а с помощью жестов — традиционного языка глухонемых. То есть так говорил Рене, Мишель отвечала ему тихо и словами, а он, вглядываясь в ее губы, продолжал жестикулировать.

Колдун покосился на труп. Он был более чем уверен, что ему еще с ним работать. И, конечно же, оказался прав.

Рене подошел к Лоте и быстро вывел в воздухе фразу — он просил забрать тело деда. Но королева покачала головой и что-то тихо сказала ему. Затем, найдя Жорота взглядом, повелительным жестом приказала ему подойти.

— После ритуала допроса тело возможно сохранить? — негромко спросила королева, невозмутимо глядя ему в глаза. Скорей всего, спрашивала она для Рене.

— Увы, ваше величество, мой уровень некроманта не столь высок. После моего допроса тело однозначно превратится в прах.

— К сожалению, Рене, я не могу позволить вам присутствовать на допросе, — негромко и раздельно проговорила Лотта, в упор глядя на молодого человека. — Информация, которой предположительно обладает ваш дед, является государственной тайной. Но то, что от тела останется, вам отдадут. Завтра жду вас на аудиенцию, вы не забыли?

Рене, восприняв это, как и положено воспитанному человеку, сигналом к прощанию, очень быстро исчез. Причем выходил из зала он вместе с Мишель. Тело герцога перенесли в подвал. Жороту было все равно, где проводить ритуал, но королева опасалась лишних ушей.

В комнате для допросов находилась Лотта, неизменная Целесина, Регьен и Саура. Тело герцога уже лежало на столе, освобожденное от одежды — несмотря на возраст, сильное и подтянутое. Колдун невольно прикинул, что лет двадцать Змей наверняка еще прожил бы. Причем именно прожил, а не просуществовал — полноценной, активной жизнью. Для короткоживущего почти предел. Воин…

Кошана собиралась уйти, но Регьен настоял, чтобы она осталась, аргументируя это вероятностью срочных арестов. Жорот, впрочем, не очень-то в это поверил. Безопасник просто хотел таким способом предоставить кошане какую-то информацию, либо ввести ее в «круг избранных», либо преследовал еще какую-то цель, которую колдун вычислить не мог.

Готовясь к ритуалу, Жорот, буквально, взмок. Церемониальная одежда, от которой он не догадался избавиться, была очень плотной, в практически непроветриваемом подвале было слишком жарко. Перед тем, как поднимать труп, колдун, извинившись перед дамами, попытался снять хотя бы камзол, предварительно спрятав кинжал в пространственный карман. И не смог — как оказалось, камзол застегивался на спине. Кошана, чуть фыркнув, помогла ему разобраться с застежками. Жорот поблагодарил, отложил мешающую деталь одежды, заодно сняв цепь, оставшись в рубашке, да и ту расстегнув, насколько позволяли приличия, и взялся за дело.

Труп отозвался легко — никаких ограничивающих заклинаний на герцоге не было. Допрос Змея проводили попеременно — Регьен и Целесина, дополняя друг друга, а иногда чуть не повторяя вопросы, отличающиеся лишь незначительными оттенками.

Картина, определившаяся буквально за полчаса или час, расставила все по своим местам. Герцог, еще смолоду бредивший возвращением его роду трона, посвятил этому всю свою жизнь. Несколько неудачных покушений — еще на деда Лограна — заставили его сменить тактику. Змею не было еще тридцати, когда он заполучил к себе на службу Хорсена. Теперь герцог находился в равном положении с королевским домом — присутствие там Кецетина давало правящей семье значительный перевес. Следующим шагом Змей планировал перетянуть весы на себя. Однако Кецетин оказался слишком предусмотрительным и все атаки герцога отбивались. На то, чтобы защититься, аналитического уровня Кецетина хватало. На то, чтобы определить источник нападений — нет. Змей, балансируя на грани невозможных комбинаций, ухитрился не выдать себя. Но вечно так продолжаться не могло.