Емеля

Вот ведь холоп неблагодарственный!»

Приказчик аж просиял лицом стервец,

Но как Емелю то доставить во дворец?

И раньше никого он не страшился,

Ну, а теперь и вовсе, загордился!

И силой не возьмёшь, нечего и мечтать,

И царь не указ, ну никак не взять.

Всю дорогу думу думал наш хитрец,

Думал, думал и придумал наконец.

Прискакал к Емеле на двор

И завел такой разговор:

«Ты, Емеля, мо́лодец, каких не сыскать,

И невеста должна быть тебе под стать.

Слышал о нашей царевне младой,

И красавица и характер золотой!

Любит трудные задачки решать,

Умные книжки, да романы читать,

Ценит в людях смекалку да хватку,

И хитрую может придумать загадку.

И слава о ней,

Идёт по земле всей!

Принцы всех мастей собираются.

Вечером смотрины намечаются.

Немцы, шведы и голландцы –

Сплошь одни лишь иностранцы.

Их вон нынче во дворце,

Как семянок в огурце.

Дочь царя, Мария, красавица,

Им исключительно нравится.

А как по мне – происхождению вопреки,

Со щукой шансы, твои велики!»

Емеля чувствует, как сердце загорелось

И сразу так жениться захотелось!

Но дело такое, требует обдумления

И родительского благословления.

Емеля в дом, а приказчик прям летает,

Повышение подлец предвкушает:

«О царевне размечтался дурачок,

И попался на мой остренький крючок!

Изведу конкурента я быстро,

Самым главным стану министром!»

Емеля в дом зашёл, поклонился,

К отцу с матерью с почтением обратился:

«Захотел я судьбу свою спытать,

Да царевну нашу в жёны себе взять.

Хороша, говорят, девица.

Иностранцы задумали на ней жениться.

Увезти её хотят в далёкие страны,

За моря, леса, океаны.

Но на Руси ей будет лучше жить,

Нечего красоте в заграницах тужить!

Достояние она земли нашей –

С нею жизнь на Руси будет краше!»

Отец почесал затылок, да потёр висок,

Кругами походил и мысль изрёк.

«Увезет её, так это полбеды,

А вот если не уедет этот принц ни куды?

А здесь останется, да сядет на престол?

Считай, без войны он нас поборол!

На Руси заведутся чужие порядки,

Будем банты вязать, да закручивать прядки!

Станут нас учить, как детей растить!

На чужой манер будем песни выть!»

Мать послушала политических речей,

Да сказала: «Ох, не царских ты кровей

И не нашего круга эта невеста,

Для царя ты пустое место!

Ты подумай! Нужен ты ему…!?

Как твоей щуке, зонт в пруду!

Да можно ли такую крепость взять!

Ты посмотри-ка, выискался зять!

Ты думаешь, что ты неуязвим?

Что ты теперь самой судьбой любим?

Тебя как мать хочу предостеречь,

От тех людей у кого льстива речь!

Кто о твоих достоинствах чарующе поёт –

Елей тебе на уши ушатами прям льёт

Успехи в них твои лишь умножают злость,

Терзают душу им, ну прям, как горло кость!

От них может прийти к тебе такое зло,

Что не поможет ни какое волшебство!

Ну и потом, чтоб о царевне молвой не говорилось,

А нужно, чтоб невеста для сердца полюбилась!

Ведь для счастья двух сердец –

Не достаточно колец!»

Емеля произнёс: «Ну, что же, так и быть,

Секрет свой, сокровенный, хочу вам приоткрыть.

Родители мои родные!

Братцы мои дорогие!

Помните, летом, в разгар сенокошения,

Царь со свитой объезжал свои владения.

А дороги у нас, куда не погляди,

Точно такие же, как и по всей Руси.

Неприятность тогда с ними приключилась,

Колесо у кареты отвалилось.

Каждый хотел там проявиться

И принимался с ним возиться.

Такая суета пошла…

Вот царевна от них и отошла.

В том месте ручей серебристый бежал,

Вот руку свою я ей и подал.

На неё она легонько оперлась,

Перепрыгнула его и подалась,

В луг зелёный собирать цветочки,

Чтоб плести с подругами веночки.

На меня лишь разок она взглянула,

Всю мне душу вмиг перевернула.

В глазах её увидел я сиянья глубину,

За них теперь любое испытание приму!»

Отец промолвил: «Что же тут решать,

Давай неси скорей икону, мать».

Напутствие сказав, перекрестили,

Обняли крепко и благословили.

Емеля стал в дорогу вещи собирать,

Да волю свою щуке устами оглашать:

«А ну-ка, мне по щучьему веленью!

По моему, законному хотенью!

Давай меня принаряди скорей,

Так чтоб не стыдно было от людей,

Да собери диковинных даров,

Там украшений всяческих, духов.

Не буду я с повозками возится,

На печке на своей хочу явиться!»

Вмиг тут же вещи и подарки появились,

А бревнышки в стене зашевелились,

В сторонку отошло окошко,

И печка сдвинулась немножко.

Трубой своею задымила,

Сначала тихо заскользила,

Пока Емеля влез подождала,

Потом повеселей пошла!

Народ, увидя это диво,

Не реагировал бурливо.

Ну пообвыклись чудеса.

Уж он и им пел на все голоса,

Видали фейерверки, маскарады,

Вкушали лобстеров и шоколады.

Сама соха, там в поле давно пашет,

А мельница без ветра лопастями машет.

Так что – рукой немножко помахали,

И скатертью дорожку пожелали.

А печка мчится всё быстрей.

Проехал уже много деревень,

Да сказочных озёр, лугов душистых,

Подлесков, рощ, лесов пушистых,

От красоты земли родной,

Не раз глаза потёр рукой.

Развеял ветер кудри молодцу,

И вот причалил он к парадному крыльцу.

А тут приказчик уже ждёт – стервец,

Скрутил его со стражей и тащит во дворец.

И чтобы лишнего не смог сказать дурак,

В рот запихал ему огромный кляп.

Теперь он лишь башкой мотает,

А щука, как известно, мысли не читает.

На троне царь сидит, царевна рядом ходит,

А свора иностранцев глаз с них не отводит.

Кивают на любое слово, что не скажет он,