Эмблема

– Значит, Земля, – прошептал я, и встав, держа оружие наизготовку, приклад в плечо упирался, и действительно рассмотрел двоих.

Это таращились на нас немцы. Форма Вермахта, без сомнений. Похоже Вторая Отечественная война. Вот ведь. Хотя ладно, вполне могло быть. Карабин щёлкнул громко выстрелом, и один немец повалился, второй тоже упал, и его не стало видно. Я видел только руль мотоцикла, и всё, пшеница высокая. Выбивая гильзу, я побежал к дороге, где немцы стояли, поглядывая по сторонам. Тут всего метров сто. Нужно убрать опасность. Получается мы на оккупированной территории? Не очень хорошо, но всё равно в плюс, добыть припасы, овощи и всё необходимое, а то мы много что нужного не имели, тут вполне возможно. Я на это надеюсь. Бежал держа карабин наизготовку, а он зараза тяжёлый. Я конечно за время пути хорошо так физически подтянулся, но всё равно тяжело было держать. Выбежав на дорогу, м-да, что-то я расхрабрился, обнаружил убитого немца, глаз – алмаз, точно в сердце, тяжёлый «БМВ» с коляской, без пулемёта, и всё. На коляске расстелен платок, обедали, судя по местоположению Солнца, как раз время обеда. Но второго немца не было, только примятая пшеница с другой стороны дороги. Вот гад, сбежал. Впрочем, не опасен, к мотоциклу два немецких карабина прислонены, он безоружен. Я быстро снял с убитого ремень с наплечными ремнями, прихватил оба карабина, и побежал обратно. Тяжело, вес какой на мне, но вернулся. Дальше открыл портал, и мы за полчаса приняли остальных с той стороны. Артём перевозил, последним он перешёл, отпустив лодочку. К счастью, переходы прошли благополучно, никто не травмировался о края портала.

Артём сразу схватил немецкий карабин и ремень с подсумками. Я кивнул, теперь это его, отчего тот засиял. Мы загрузились вещами и к мотоциклу, малые снесли всё что на платке было в миг, пока я с Дарьей и Анастасией обыскивал коляску, всё что ценное собирая. Артём на охране. С немца часы наручные сняли. А то были на всех одни, и те у меня. Эти Дарье ушли, я так решил. Тут ещё газету нашли, по ней стало ясно, а никто немецкого не знал, но дату разобрать не сложно, что сейчас тысяча девятьсот тридцать четвёртый год. М-да, как-то не хорошо вышло с убитым солдатом. Войны-то нет. С другой стороны – свидетели. Оказалось, Артём умел управлять мотоциклом, отец научил, тот действительно лихо завёл его, сказал, что бак полный, канистра на коляске ещё, и мы загрузились. Мелкие и Анастасия в коляску, я на запасное колесо, а Таня Смирнова и Дарья, за Артёма, он смог стронутся, и мы покатили прочь. Нужно уехать подальше, тем более дорога пусть полевая, но странно пуста. А труп утащили и спрятали в пшенице. Уехали не далеко, через пять километров встали на перекрёстке. Наша полевая на нормальную трассу выходила, и не пустая, на горизонте две машины и пара телег. Я потому оставил остальных, и сбегал к перекрёстку один.

– Так мы в Австрии? – пробормотал я, видя знак, что до Вены чуть больше двадцати километров. – Я думал это Германия, раз тридцать четвёртый, газета-то свежая была.

Бегом вернувшись назад, я вот что сообщил своим:

– Знаете, мы совершаем ошибку уходя из нашего родного мира. Сюда ушли, тут найдём переход, и через него уйдём. Как матрёшка. Как бы назад дорогу не забыть? А нам за мамами возвращаться. Предлагаю этот мир использовать для добычи необходимого в дороге. Предлагаю вернуться, пока лодочку далеко не унесло. Смирновы владеют французским как родным, насколько мне известно. Мы с Анастасией останемся для закупок, изобразим французов, остальных обратно. Нашли два перехода, найдём ещё. Тут сейчас будет много военных, искать убийцу своего солдата. Пересидим, переждём. Всё, возвращаемся.