Эмблема с секретом

Я не очень люблю коньяк. Честно говоря, совсем не люблю. Для души я бы предпочел виски или водку под соответствующую закуску, которой в этой части света, разумеется, не водится. К тому же национальная кухня требует и национальных напитков. Мексиканский стол, конечно, не отличается большой оригинальностью. Буррито или энчилада напоминают шаурму, тортильи неотличимы от кукурузного лаваша, фахито – практически тот же стейк, курица по-мексикански – обычная жареная курица… Обычный рис, фасоль и… господствующий над всеми приправами огненный перец чили, который-то и придает национальный колорит блюдам канувших в Лету ацтеков и который очень хорошо запивать текилой, или убойным грубым мескалем с жирной гусеницей на дне бутылки… Но для работы я готов пить и есть что угодно. Когда-то меня учили питаться даже гусеницами, отнюдь не законсервированными в восьмидесятиградусном спирте. По сравнению с этим пить «Мартель» под фахито – не слишком большая жертва. Тем более что коньяк позволил быстро сблизиться с пиар-менеджером НАСА.

– Знаете, Зигфрид, вы меня удивляете. Ну неужели вы и вправду считаете, что инопланетяне следят за нами? Да еще воюют между собой? – Том Бэнкс слегка заикался, лицо его покраснело, на лбу выступили крупные капли пота. Галстук он сунул в карман и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки, полностью утратив официальный облик должностного лица и приобретя вид разудалого гуляки, которому море по колено.

Никогда не верьте тем, кто говорит, что русские пьют больше, чем европейцы и американцы, вместе взятые. На халяву пьют все, независимо от расы и гражданства. Мы почти допили бутылку, и коньяк произвел метаморфозу, превратив чопорного американского клерка в свойского парня. Да еще и в близкого друга известного немецкого писателя.

– Видите ли, Том, серьезные ученые, например Мартин Маркус…

– Никакой он не ученый! – вскипел мистер Бэнкс. – Это помесь сумасшедшего и мошенника…

– Ну и ладно! – неожиданно согласился я. – А откуда у вас такой интересный значок? Никогда таких не видел.

Бэнкс гордо скосил глаза на лацкан своего пиджака.

– И нигде не увидите! – Он любовно поправил черный кругляш. – Их выпустили совсем недавно, и всего несколько десятков, по случаю какого-то успеха в одном серьезном ведомстве. Сделаны из отбракованных деталей для космических аппаратов, из новейшего титана. А я коллекционирую значки и с трудом заполучил его у своего друга. Это очень редкая вещь! Я так рад…

Он наклонился, приподнял лацкан и поцеловал драгоценное приобретение.

– Удивительное совпадение! – поразился я. – У меня в Берлине тоже есть неплохая коллекция – так сказать, увлечение молодости… Можно взглянуть?

Мистер Бэнкс кашлянул. Видно было, что ему очень не хочется выпускать из рук свою реликвию. Но как отказать другу и единомышленнику? Сделав над собой усилие, он отстегнул значок, медленно протянул. Я бережно взял его двумя пальцами за края и осмотрел.

Да, интересная штучка… Действительно какие-то орбиты вокруг земного шара, надписи по кругу – сверху: «Космическое агентство США», а под рисунком: «Видим сквозь ночь». А вот страшные нечеловеческие глаза в каких-то решетках смотрят сверху на Землю… Хм-м… Значит, Разведывательное агентство США обладает способностью ночного видения… А что там, кстати, на этих орбитах? Спутники? Спутники! М-да… Похоже, это овеществленная утечка нужной мне информации… Ведь тот спутник-невидимка, который сбивает с курса наши ракеты, объявился совсем недавно! Может, он и есть успех космической разведки США? И именно ему посвящен этот памятный знак?

Мистер Бэнкс кашлянул еще раз. Я смущенно улыбнулся и вернул ему значок.

– Очень красивый и редкий экземпляр, – сказал я. – Наверное, пришлось отвалить кучу денег?

– Обошлось хорошим коньяком, – сказал он, цепляя значок на место. – «Реми Мартен ХО», столетний, слышали про такой?

– О! – Я почтительно округляю глаза. – Такая овальная бутылка, со стеклянными зубчиками по контуру, вогнутая посередине, с тремя медальонами и пробкой в виде трилистника?

– Да нет, бутылка обычная. А коньяк крутейший – «экстра олд». Слышали?

– Никогда! – с сожалением говорю я.

Парень все перепутал. Тот коньяк, о котором он толкует, стоит сто восемьдесят долларов. А вот «Реми Мартен Луи XIII» действительно изготавливается из столетних спиртов и тянет на три тысячи. С хвостиком. Но, как уже сказано, я не люблю коньяк. И не хочу разочаровывать симпатичного, а главное, нужного мне парня.

– И то только потому, что Джон мой друг, – продолжает Том. – К тому же у Барбары есть точно такой же значок. Теперь он будет у них как бы общим. Один на двоих.

– Будут носить по очереди, – сострил я.

– Вряд ли, – Бэнкс блеснул ровными белыми зубами. – Он им и не особо нужен, как я понимаю.

– Разве они не коллекционеры? Зачем они тогда их покупали?

– Да ничего они не покупали. Им выдали на работе. Совершенно бесплатно.

Он неопределенно покрутил в воздухе растопыренными пальцами.

– Вот ведь везет, – вздохнул я и поднял рюмку.