Эмблема с секретом

– Профессор говорит, что, когда «Misty» пролетает над стартующей ракетой, его радар…

Он замолк на секунду и усмехнулся непонятно чему.

– Короче, радиоволны аппарата воздействуют на ее бортовую вычислительную систему. Эффект электромагнитного резонанса. Совпадение частот. Компьютер просто зависает, а все системы идут вразнос. Проще пареной репы. Все сходится. «Обогащенный импульс», я ведь сам его… – Феллман хлопнул себя рукой по колену и рассмеялся. – Простите, господа. Но это в самом деле забавно. Я ведь первый должен был догадаться!

– Стоп, стоп. Еще раз, пожалуйста, – заерзал Паркинсон, который все любил раскладывать по полочкам. – Значит, если спутник пролетает над стартовой площадкой, то у русской ракеты зависает компьютер и она падает. Если спутник не пролетает, то с ракетой все в порядке. Я правильно понял?

– Вы удивительно догадливы, Мэл, – бросил Кольбан.

– Но этого просто не может быть! – сказал Канарис уверенно. – Откуда такие совпадения? По-вашему, русские специально приурочивают запуски своих ракет к моменту пролета вашего спутника, что ли? Это во-первых. Во-вторых, спутник летает не только над Россией, а падают почему-то только русские ракеты. Это не кажется вам странным?

Кольбан уже растянул губы в язвительнейшей ухмылке, собираясь размазать невежду Канариса по столу, но Феллман остановил его жестом руки.

– Во-первых, не спутник, а космический аппарат, – слегка брюзгливо сказал он. – Во-вторых, ничего странного здесь нет. Профессор Кольбан в самом деле предложил нам изящную гипотезу, которая пусть и нуждается в уточнении и проверке… Но в систему данных, которые имеются у нас сейчас на руках, она вписывается идеально. И многое объясняет. Русские, конечно, не подстраиваются под наш аппарат, мистер Канарис. Наоборот, «Misty» программируют таким образом, чтобы он в нужное время оказался в нужном месте. Если это физически достижимо, конечно. Его главная задача – мониторинг деятельности ракетных сил нашего условного противника. Поэтому мы стараемся ничего не пропустить, понимаете?

– Ну а как насчет других ракет? Хотя бы наших, американских? – подал голос Дэвид Барнс. – Ведь «эффект Кольбана» случаен? А вдруг наши ракеты завтра тоже начнут сходить с ума? Вдруг и у нас повторится то, что произошло в Якутске?

– Нет. Оно бы произошло уже вчера, – сказал Феллман. – Дело в том…

– По крайней мере, мы были бы сами в этом виноваты! – прокаркал Кольбан. – В отличие от русских!

– Дело в том, – продолжил Феллман, когда профессор успокоился, – что речь в самом деле идет о случайном совпадении параметров устройств. Я бы сказал даже – о невероятном совпадении. Бортовые компьютеры ракет-носителей уникальны, это как бы, м-м… ключ безопасности, что ли. Такая техника секретна и минимально унифицирована. Процессоры «Интел» русские на свои бортовые компьютеры не поставят – понимаете, о чем я? Поэтому параметры вычислительных систем уникальны. И если российские БК уязвимы для радара «Misty», то это почти стопроцентная гарантия того, что для американских БК здесь угрозы никакой нет… Получилось этакое «умное» излучение, которое поражает только чужие компьютеры и не трогает свои…

– «Умное» излучение… – повторил Мэл Паркинсон задумчиво.

У него вдруг порозовели щеки. Шефа русского отдела видели бледным, видели зеленоватым, видели серым, как сырая цементная штукатурка. Но таким его еще не видел никто и никогда.

– Значит ли это, Кольбан, что мы создали новое сверхэффективное электронное оружие? – спросил Паркинсон, чеканя каждое слово. – Что мы можем запустить десять, двадцать таких «Misty» и таким образом вывести из строя все стратегические ракетные силы России? А в перспективе – силы любого противника?

До присутствующих постепенно дошло, что он имел в виду. Картина вырисовывалась заманчивая. Захватывающая. Невидимое оружие, дающее неограниченную власть над современным компьютеризированным миром. В любой его точке. Практически одномоментно. Да что ракеты! Можно сбивать с курса корабли и самолеты, вырубать реакторы подводных лодок и атомные электростанции, обесточивать города и целые континенты! Это будет почище атомной бомбы в сорок пятом… Да-а, старина Паркинсон, надо отдать ему должное, умел мыслить в геополитических масштабах!

– Нет, не значит! – прозвучал в кабинете скрипучий голос Кольбана, разом похоронив все надежды на безграничное господство.

– Почему? – спросил Паркинсон.

– Радар работает в определенном спектре частот – от 130 до 300 гигагерц. В каком диапазоне его излучение отключает русские компьютеры, никто сказать не может. Возможно, это зависит от индивидуальных характеристик элементов его микросхем: начиная от чистоты кремния в транзисторах и кончая пределами величин резисторов. Случайное совпадение этих уникальных характеристик дало побочный эффект. Но повторить его невозможно! – Кольбан развел руками.

– Все можно повторить, – угрюмо процедил Канарис.

– Все, да не все! – усмехнулся профессор. – Феллман сказал ясно: это невероятное совпадение параметров! Не-ве-ро-ят-но-е! Как можно повторить невероятность? Кто слышал о таком?