Эльвис Карлссон

— Значит, у вас в полиции Эльвиса уже знают. Так, так, понятно. Но, пожалуйста, господин начальник полиции, послушайте, что было вчера. Мальчик весь день где-то пропадал. Вернулся домой поздно вечером оборванный и в грязи. И не говорит, где был. Слова из него не вытянешь. Значит, делал что-то плохое, это всякий поймёт. Но мало того. Сегодня он пытался тайком улизнуть из дома. А я, понятно, боюсь его отпустить. Как же мне теперь с ним быть? Он наверняка опять попытается сбежать. Скажите, могу я рассчитывать на помощь полиции? Ах вот как? Прекрасно! Да, да, конечно, всё это я ему передам. Знали бы вы, господин начальник полиции, как трудно с такими мальчиками, как Эльвис! Просто руки опускаются…

Мама раз сто — не меньше — благодарит и кладёт трубку. Она смотрит на Эльвиса.

— Вот, слыхал? — говорит она. — В полиции тебя уже знают. Дядя начальник полиции сразу понял, о ком я говорю. Он велел тебе передать, чтобы ты был тише воды, ниже травы. Дядя полицейский начальник сейчас сюда придёт. Он сообщил мне, что весь день будет сторожить нашу улицу. Посмей только высунуть нос за дверь, — тебя сразу схватят и увезут в полицию! Вот, я тебя предупредила! Лучше и не пробуй.

Эльвис не отвечает. Он не без интереса выслушал весь разговор. Мама не в первый раз звонит в полицию. И он давно разгадал эту хитрость.

Дядя полицейский начальник — это на самом деле какая-нибудь из телефонных подруг. Так что ничего страшного. Наверно, подруги условились звонить друг другу вот так, когда с кем-нибудь из детей совсем нет сладу. Просто у них такая игра. Мама сама однажды сыграла роль начальника полиции.

Как-то раз ей позвонила подруга, и мама во время разговора вдруг стала строить из себя сердитого дядю. А потом она смеялась и говорила Эльвису, что ей пришлось изображать сердитого полицейского, потому что сын телефонной тётеньки что-то натворил. А теперь она воображает, что Эльвис ей поверит. Как бы не так!

Хотя вообще Эльвис не показывает виду, что он всё разгадал. Очень уж мама довольна собой, когда звонит «в полицию».

То же и с папой. Да и папа такой же: сыграет роль Деда-Мороза, а потом тут же появляется и спрашивает: что, приходил к вам Дед-Мороз? Эльвису не хочется огорчать папу. Конечно, Эльвис с первого же раза понял, что это папа, а никакой не Дед-Мороз, он узнал его по голосу, но никому об этом не сказал. Пусть себе думают, что он думает, будто Дед-Мороз настоящий.

Хотя, конечно, Дед-Мороз — совсем другое дело. Тут родители хитрят из доброты. А вот насчёт полиции — это они придумали, чтобы его напугать.

Только дедушке он рассказал обо всём. Один дедушка знает, что Эльвис не верит ни в Деда-Мороза, ни в дядю начальника полиции.

У дедушки в жизни было почти то же самое. Когда дедушка был маленький, детей пугали трубочистом. Детям говорили, будто трубочист забирает непослушных детей. В те времена — особенно в деревне — полицейских было мало, зато трубочистов много.

Дедушка никогда не боялся трубочиста, но и он тоже не показывал виду, что всё понимает. Просто он думал: детские забавы! Взрослые иногда бывают очень ребячливы, это надо понимать. Дедушка тоже думает, что нехорошо обижать людей, так что пусть уж папа носится со своим Дедом-Морозом. А вот мамин начальник полиции вроде бы ни к чему, да только маму ведь тоже жалко: пусть забавляется. Главное, чтобы сам Эльвис не верил всей этой чепухе. Не обязательно даже делать вид, будто ему очень страшно. Хватит с них того, что он не уличает их в притворстве, говорит дедушка.

Эльвис тоже так думает. Правда, всему есть предел. Не может же он подлаживаться под любую выдумку.

Он спокойно выслушал весь мамин разговор с дядей начальником полиции. Потом серьёзно посмотрел на неё, но ничего не сказал.

— Гляди, гляди! — сказала мама. — А собственно, что это ты на меня уставился?

Потом она отвела его в спальню и заперла дверь.

Эльвис к этому привык.

Когда он был маленький, он очень огорчался, когда его запирали, а теперь нет. Ко всему ведь привыкаешь. Его это не слишком беспокоит: сколько раз можно расстраиваться по одной и той же причине?

Мама опять говорит по телефону. Она жалуется, что Эльвис стал такой упрямый. Кажется, она разговаривает с бабушкой.

— Подумай только, он уже даже полиции не боится, — вздыхает она. — Что выйдет из такого мальчика?

И ещё мама говорит: боюсь, ему плохо придётся в жизни. Это она и Эльвису тоже говорила. Сколько раз! Он не любит, когда она так говорит: ведь она не только потому так говорит, что хочет его напугать. Она и в самом деле думает, что он плохо кончит. Она боится за него, огорчается. Ему жалко маму, тем более что он ничем не может ей помочь. Ведь она считает, что он послан ей в наказание за её грехи, и вообще… у него нет чёрных локонов, как у маминого кумира, и он не умеет петь. Он ничем не может её порадовать.