Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Горбачев. Мы с тобой уже говорили на этот счет. Такой разговор нужен был. Но ты человек эмоциональный. Не думаю, что твое выступление меняет наше отношение к тебе. Мы высоко оцениваем твою работу. Но и помни, что надо работать вместе, а не противопоставлять себя, не красоваться перед товарищами. Все очень ответственно. Речь ведь – о политике, о судьбе народа. Все надо продумывать. Понимаем, что тебе трудно. Надо привыкать к критике в свой адрес… Надо избавиться от ощущения: раз покритиковали, то все, конец!.. Итак, чтоб без обид. Работать вместе. Мы будем тебе помогать и впредь.

Лигачев (с удовольствием подхватывает. – О.М.) Это самое трудное – привыкать, что и тебя могут огреть. А то критикуем-то всех, кто внизу…»

«Ельцин забегает вперед»

Речи Ельцина присутствующие воспринимали по-разному. Я уж не говорю о консервативной части Политбюро, но и достаточно «продвинутым» людям не все в них нравилось.

«Должен сказать, что критический настрой Ельцина, его динамизм на фоне инертности многих руководителей мне импонировали, – вспоминает Вадим Медведев. – Случайно сохранился листок бумаги, на котором мы с Яковлевым обменялись репликами по поводу выступления Ельцина на этом заседании Политбюро:

– Я – А. Н. (то есть Медведев – Александру Николаевичу Яковлеву. – О.М.): «Оказывается, есть и левее нас, это хорошо (в нынешней терминологии – правее, либеральнее. – О. М.)»

– А. Н. – мне: «Хорошо, но я почувствовал какое-то позерство, чего не люблю».

– Я – А. Н.: «Может быть, но такова роль».

– А. Н. – мне: «Отставать – ужасно, забегать – разрушительно».

«Ельцин забегает вперед» – таково, как видим, было мнение даже самых либерально настроенных людей в партийном руководстве, к которым, без сомнения принадлежал и Александр Николаевич Яковлев, один из авторов перестройки.

Отрицательно, как видим, отнесся к выступлению Ельцина и Горбачев. На этом заседании Политбюро, 19 января 1987 года, по существу, состоялось первое, пока не очень явное, «пристрелочное», столкновение между ними – уже на новом, «принципиальном», этапе (их прежние, мелкие стычки я не беру в расчет).

В общем-то, Ельцин получил не Бог весть какой строгий, с постоянными оговорками о поддержке, «втык» от начальника, но он буквально потряс Ельцина.

В своих воспоминаниях, давая общую оценку работе Ельцина в Москве, Медведев разъясняет, какие, собственно говоря, были претензии к московскому градоначальнику; при этом как бы старается быть объективным:

«Приход Ельцина к руководству в столице кардинально изменил обстановку в ней. Москва превратилась из зоны, свободной от критики в зону насыщенной, концентрированной критики, и тон в ней задавал первый секретарь. НАЧАЛАСЬ ЯРОСТНАЯ БОРЬБА С ЗАСТОЕМ, ПРИВИЛЕГИЯМИ, С НАРУШЕНИЯМИ ДИСЦИПЛИНЫ, МАССОВАЯ ЗАМЕНА КАДРОВ (выделено мной. – О.М.) Но положение дел в городе в жилищно-коммунальном хозяйстве, на транспорте, в торговле, в поддержании порядка менялось очень медленно. Начали сказываться и перехлесты в кадровой политике (вот оно – «перехлесты», «перетряска»! – О.М.) Такая информация доходила до руководства ЦК, вызывая определенную озабоченность – ведь столица есть столица. Какое-то внутреннее беспокойство и настороженность проявилась у московского руководителя».

Из этого пассажа прекрасно видно, в чем была суть нараставшего конфликта между Ельциным и горбачевским Политбюро. Ельцин бился, как рыба об лед, стараясь решительным образом улучшить положение дел в Москве, уповая на борьбу «с застоем, привилегиями, с нарушениями дисциплины, массовую замену кадров». Но решительно все изменить в одном городе, хотя бы и в столице, было невозможно, не меняя всё в стране в целом. Ельцин пока этого как бы не понимал, обвинял высшее партийное начальство, Политбюро, косвенно – и самого Горбачева в том, что они недостаточно его поддерживают – в этом, дескать, все дело; вот если бы поддерживали по-настоящему… Высших же партийных начальников раздражало, что Ельцин «бежит впереди паровоза», навязывает слишком быстрый темп движения, прибегает к «перетряске кадров» – к этому они вообще не привыкли.

Тем не менее, Медведев уверяет, что скрытая перепалка, возникшая между Ельциным и Горбачевым, «не выходила за пределы нормальных дискуссий в Политбюро».

Однако Ельцин, как уже сказано, воспринял реакцию Горбачева крайне болезненно. Возможно, рассчитывал совсем на другую. Когда все разошлись, он остался сидеть в своем кресле, не скрывая своих переживаний. По свидетельству Медведева, пришлось даже вызывать врача, но его помощь, вроде бы не потребовалась…

Неожиданная ранимость вроде бы прирожденного бойца

Перемены в Ельцине заметили и в семье. Татьяна Юмашева (в ответ на мои вопросы, декабрь 2012 года):