Ельцин как наваждение

Ельцин с Коржаковым уже у выхода. За их спинами – Бурбулис и Суханов. Далее замечаю заместителя министра иностранных дел Андрея Федорова. За ним выстроились человек пять охраны. В конце салона маячит аршинного роста Дима Соколов, приписанный к Службе безопасности в качестве личного фотографа Ельцина. Как всегда, подшофе. Следом Саша с Леной, неразлучная парочка «вроде бы телерепортеров», которым Коржаков дал эксклюзивные права на съемку Ельцина и на которых постоянно жалуются иностранные журналисты за то, что те в наглую торгуют официальными материалами, запрашивая за них непомерно высокую цену, причем в валюте. Высматриваю прибывших не из любопытства, а чтоб понять, не просчитались ли мы с количеством заказанных гостиничных номеров. Вдруг в последний момент в состав делегации включили еще кого-то, и тогда возникнет проблема с размещением.

Господи, сделай тек, чтобы это была самая большая моя проблема в ближайшие пару дней!

– Кто встречает? – вопрос отчего-то задает не Ельцин, а Коржаков.

– В VIP-зале встречает заведующий Службы протокола Европарламента.

– Почему не у трапа?

– Так здесь заведено.

На самом деле здесь заведено не так. И встречает не сам заведующий, а его заместитель. Но к чему сходу раздражать шефа тем, что его здесь воспринимают не как главу государства, а как руководителя органа законодательной власти одной из провинций Советского Союза? Ему и без того предстоит сделать немало малоприятных открытий, касательно своего имиджа в глазах европейской политической элиты.

Скорее бы все закончилось! Как угодно, но лишь бы скорее!

Ужинаем в номере у шефа. В просторной гостиной накрыт стол. Еда и напитки доставлены из ресторана (хвала Ряшенцеву за гарантию оплаты всех гостиничных расходов). Признаться, я чертовски голоден, с утра ничего не ел. Только сейчас не до трапезы – докладываю основные пункты программы на завтрашний день. Но он волнует моих коллег много меньше, нежели сегодняшний. Похоже, они рассчитывали на прием с почетным караулом, оркестром и председателем Европарламента у трапа.

– В аэропорту был выставлен наш флаг? – шеф обводит взглядом сидящих за столом. – Кто-нибудь обратил внимание?

На мне его взгляд не задерживается, что означает одно – опалу.

– Так был наш флаг или его не было?!

Никто, кроме меня, не знает этого наверняка. Поэтому, хочешь не хочешь, придется обратить на меня внимание.

– Был флаг, просто вы его не заметили.

Это еще одна «ложь во благо». Что будет со мной после этого визита – мне по фигу. Но что будет в ближайшие дни, на которые положено так много сил, причем не только моих – ради этого готов наврать хоть с три короба.

– Видно, его так поставили, что мы сразу и не заметили, – чувствую, Борис Николаевич не может преодолеть возникшую ко мне неприязнь. – А почему этот самый Барон не приехал меня встречать? В конце концов, я в том же звании, что и он – председатель парламента! Он вообще-то собирается со мной встречаться?

Ну, держись, дружище Вощанов! Сейчас будет салют наций из всех орудий!

– Завтра, когда вы войдете в здание, он будет встречать вас у входа.

– И это все?! Да вы что, понимаешь!

Пытаюсь объяснить шефу ситуацию, в которой мы оказались. Мол, для нас самый разумный выход из нее – придать визиту пассивно-ознакомительный характер. Но он уже ничего не воспринимает. Смотрит на меня, как на вонючего лестного клопа, оказавшегося в миске с малиной. Если бы не Бурбулис, наверное, меня бы уже не было в номере. Геннадию Эдуардовичу как-то удается сохранить видимость заинтересованного обсуждения:

– А почему ты считаешь, что от завтрашней встречи с фракцией социалистов следует отказаться?

– Потому что социалисты настроены агрессивно по отношению к Борису Николаевичу. Их кумир – Горбачев.

Ельцин презрительно фыркает: «А чем вы раньше думали, когда меня сюда зазывали?!», но рассудительный Бурбулис в очередной раз понижает градус сановного недовольства:

– Политическая работа – это не только встречи с соратниками. Это еще и умение спорить с оппонентами. А Борис Николаевич – полемист от Бога. Так что никаким здешним социалистам его не одолеть. Встречаться надо со всеми.

Вот уж чего не следует делать, так это встречаться со всеми. Где-нибудь да оступимся, и это наложит негативный отпечаток на весь визит. Он и без того не обещает быть блистательным.

– Геннадий Эдуардович, я вообще предлагаю сохранить в программе только две встречи – с генеральным секретарем Совета Европы и с экс-президентом Франции Жискар д’Эстеном.

– Как это «только две»?! – успокоившийся было Ельцин вновь впадает во гнев. – А встреча с Миттераном? Или с ней тоже еще ничего не решено?!

Скорее бы все закончилось! Как угодно, но лишь бы скорее!

…Чего я не ожидал от председателя Европарламента, так это мелочности. Его обещание встретить и поприветствовать гостя, как только тот войдет в здание, на поверку оказывается демонстрацией откровенного неуважения. Все происходящее выглядит именно так.