Ельцин

Никакой любви Ельцин не испытывал и к Лигачеву. Будучи на 11 лет его старше, Лигачев вступил в партию в 1944 году и много лет занимался пропагандой и кадровой работой. В аппарате КПСС он работал с 1949 года, то есть его стаж был на 19 лет больше, чем у Ельцина, и начинал он партийную деятельность еще при Сталине. Чаще всего Лигачев набирал кадры в «областях, несравнимых с нашей», как жаловался Ельцин Рябову[402]. В Томской области, где Лигачев был первым секретарем обкома на протяжении 17 лет, проживало 900 тысяч человек, что помещало ее на 58-е место среди российских регионов, в то время как Свердловск был на 4-м месте, и даже Ставрополье занимало лишь 14-е место[403]. Ревизорская январская поездка 1984 года, которая так понравилась Лигачеву, вызвала у Ельцина лишь раздражение. Накануне прилета Лигачева Ельцин сказал секретарям обкома, что московский гость любит на завтрак гречневую кашу, что его нужно хорошо кормить, показать ему область, но не давать приставать к самому Ельцину вплоть до областной партконференции, до которой оставалось несколько дней[404]. Верный своему слову, Ельцин встретил Лигачева в аэропорту и сказал ему, что будет слишком занят, чтобы сопровождать его в поездке, но рассчитывает встретиться и побеседовать на конференции. Через несколько дней, узнав о том, что Лигачев давал советы по вспашке и уборке урожая в местном колхозе, Ельцин фыркнул, что теперь все должны по Транссибу поехать в Томск, чтобы «увидеть, как все там великолепно»[405]. Ельцин даже приказал первому секретарю Свердловского горкома Владимиру Кадочникову избавить его от «этого идиота», когда Лигачев захотел узнать, почему фасады городских магазинов не так хорошо покрашены, как в Томске[406]. В день областной партийной конференции Лигачев вместе с угрюмым Ельциным отправился к оперному театру и начал расспрашивать свердловчан о том, что они думают о своем первом секретаре[407]. Дурное настроение Ельцина Лигачева не только не обескуражило, но, возможно, даже произвело на него благоприятное впечатление, поскольку свидетельствовало, что перед ним человек, который ставит дело выше имиджа. Лигачев дал Ельцину понять, что того скоро переведут в Москву на достойную должность[408]. Когда выяснилось, что ему предстоит занять пост заведующего отделом, то есть второстепенного слуги и исполнителя, Ельцин пал духом. 8 апреля он необычно поздно приехал на понедельничную планерку бюро обкома в свердловский Дом Советов. Он неважно чувствовал себя после ночного перелета из Москвы, где он обсуждал детали нового назначения и мельком встретился с Горбачевым[409]. Ельцин покрутил в пальцах карандаш и привычно разломал его на части, затем обратился к собравшимся: «Вы представляете, кто там сидит? Там сидят старые недоумки… Да их надо гнать оттуда». «Все замерли, побелели лица у всех… Он высказался, мы так и не поймем, потом уже стали понимать, в чем дело, ну, додумались, значит: первому секретарю такой области дать должность заведующего отделом», — вспоминает Григорий Каета[410]. Все понимали, что смешанное с презрением негодование Ельцина направлено не только на брежневских стариков, но и на Горбачева, Лигачева и иже с ними. Рискованные слова могли бы пустить его карьеру под откос, достаточно было председателю местного КГБ Юрию Корнилову (Яков Рябов считал, что именно он донес на него в 1979 году) или любому другому члену бюро позвонить в Москву. То, что никто этого не сделал, лишний раз доказывает прочность положения Ельцина в Свердловске.

Эта буря в стакане воды звучит правдоподобно в контексте ситуации. Оценивая Ельцина, руководство страны проявило редкостную близорукость, не сумев понять истинный масштаб его талантов и стремления к переменам. Он уехал в Москву с тяжелым сердцем.

В пятницу 12 апреля 1985 года Борис Николаевич пришел на работу в здание Центрального комитета на Старой площади, всего в нескольких кварталах от Спасских ворот Кремля. Отдел строительства состоял из десяти секторов; работало в нем около ста человек — вдвое меньше, чем в аппарате Свердловского обкома. Ельцин сразу занялся чисткой персонала, а также сосредоточился на ключевых проектах — прокладке трубопроводов и строительстве жилья для рабочих западносибирских нефтяных месторождений. Горбачев был доволен. Найти подходящих для работы в партийной машине людей было нелегко: «В то время пришлось повсюду „высматривать“ людей деятельных, решительных, отзывчивых ко всему новому. Их в верхнем эшелоне, так сказать, поблизости, было не слишком много. Ельцин мне импонировал»[411].