Ельцин

Низкие цены на нефть, отвращение к страновому риску со стороны менеджеров фондов, страх глобальной рецессии и последующий рост процентных ставок сделали размеры государственного долга абсолютно неисполнимыми. Министерство финансов, уподобившееся Чарльзу Понци[1519], выпускало все новые ГКО, чтобы покрыть возникающий дефицит. Годовой доход по облигациям повысился с 18 % в июле 1997 года до 65 % в июне и до 170 % в середине августа 1998 года. Еще больше ослабили Россию несколько миллиардов долларов, размещенных в евробондах, и займы, которые следовало возвращать в долларах. Процентная ставка по долгу, составлявшая в январе 1998 года 17 % бюджета, к июлю подскочила до 34 %[1520]. Индекс РТС в начале июля упал до 135 пунктов и продолжал снижаться, достигнув в октябре 1998 года 38 пунктов — то есть те, кто покупал акции год назад, на пике рынка, теперь могли получить по 7 центов за доллар.

Молодое ельцинское правительство находилось в патовой ситуации. Везде в стране кипела социальная конфликтность. Кириенко поручил Борису Немцову встретиться с шахтерами, которые устроили забастовку из-за невыплат зарплаты и перекрыли Транссибирскую магистраль; обещание удовлетворить их требования еще больше осложнило положение правительства в плане финансовых обязательств. Дубинин и Центробанк России жали на все монетарные кнопки, какие только были в их распоряжении. Представители России во главе с Анатолием Чубайсом вели переговоры с МВФ об ускорении выплаты очередных траншей ранее предоставленных займов и выделении новых кредитов. При этом 5 млрд долларов из 14,8-миллиардного стабилизационного пакета, которые должны были быть получены Москвой к августу, бесследно исчезли[1521]. Тогда же Борис Федоров выступил с предложением о снижении налогов с одновременным усилением ответственности за уклонение от их уплаты, направленным против первой тысячи богатейших россиян. В июне Ельцин послал коммунистической фракции парламента оливковую ветвь, назначив министром промышленности и торговли бывшего члена Политбюро ЦК КПСС, занимавшегося оборонной промышленностью, а ныне — депутата Госдумы от КПРФ Юрия Маслюкова. Но попытки побудить Думу принять программу сокращения расходов в очередной раз провалились. Отказавшись экономить на расходах и дотациях, вводить налог с продаж и другие новые налоги, законодатели объявили перерыв на летние каникулы.

Ельцин делал одно заявление о бюджетной дисциплине за другим, но сам не стеснялся пользоваться государственной казной (кстати, почти пустой), чтобы задобрить избирателей. В конце июня он провел день в Костромской области, где встречался с местными руководителями, студентами и крестьянами:

«Борис Ельцин был бодр и любопытен. На госплемзаводе „Караево“ (предприятие славится породистыми коровами и количеством Героев Социалистического Труда — их 40) президент замучил директора вопросами о кормах, отелах и способах уборки навоза. В какой-то момент Ельцин даже рассердился: „Вы мне не отвечаете конкретно! Что, думаете, президент кое-что в политике понимает, а в коровах — ничего?“ Зато в российский лен Ельцин просто влюбился. После показа мод молоденькими стройненькими костромичками на льняной мануфактуре президент схватился за перо и прямо на заводском плакате „Российскому льну — правительственную поддержку“ написал: „Будет указ! Ельцин“»[1522].