Элоиза и Абеляр

Некоторыми приобретениями или пожертвованиями Параклет был обязан женщинам, принявшим в нем постриг. Так, некий Талон и его жена Аделаида подарили Параклету половину мельницы в Кревкере и виноградники, а также поземельный налог в размере сорока су, собранный то ли в Провене, то ли в Лизине; произошло это в 1133 году, когда Гермелина, сестра Аделаиды, дала в Параклете монашеский обет; очевидно, что монастырь начал пополняться монахинями за счет местных женщин; еще одну десятину даровали Параклету рыцарь Рауль Жельяк и его жена Элизабет, когда монашеское покрывало надела на себя одна из их племянниц.

Все вышеизложенное свидетельствует о том, что Элоиза управляла монастырем превосходно; она была аббатисой бдительной, предусмотрительной и прозорливой, неустанно заботилась о благе и доброй славе своего монастыря, и вскоре этот монастырь, основанный в столь неблагоприятных условиях (ведь монахинями в нем стали те, кто был изгнан из своей прежней обители), стал пользоваться всеобщим уважением и милостями высокопоставленных особ. Сам король Людовик VI облагодетельствовал Параклет своими дарами. Не следует упрекать Абеляра в преувеличении, когда он описывает быстрый подъем Параклета.

«Господь соблаговолил даровать нашей дорогой сестре, возглавлявшей сообщество сестер, свою милость, способствовавшую тому, что она обрела благорасположение всех. Епископы любили ее как дочь, аббаты — как сестру, миряне — как свою мать; все равно восхищались ее благочестием, ее мудростью, ее несравненным терпением и ее мягкостью. Чем реже она показывалась на люди, уединившись в своей келье, чтобы погрузиться в размышления и молитвы, с тем большим пылом все жаждали видеть ее и выслушивать ее наставления».

Упоминание о том, что «все жаждали видеть ее и выслушивать ее наставления» означает, что в Параклете в ту эпоху, как и во всяком монастыре, принимали посетителей; это могли быть бедняки-просители, паломники или бродяги, — встречать их должна была монахиня-привратница, она же распределяла среди них милостыню, однако ноги мыть им приходили аббатиса или другие сестры; посещали монастырь и местные жители, а также время от времени наезжали туда священнослужители и иерархи Церкви.

Однажды весь монастырь пришел в большое волнение: сам Бернар Клервоский известил аббатису о своем скором приезде. Он был там принят не как простой смертный, а как «ангел небесный»; он, несомненно, провел в монастыре целый день, к великой радости монахинь, жаждавших услышать его поучения. Вероятно, одна деталь сильно поразила Бернара: не без удивления он услышал, как монахини Параклета читали «Отче наш»: вместо того, чтобы говорить «хлеб наш насущный дай нам на сей день», в Параклете произносили: «хлеб наш сверхсущий дай нам сегодня». Изумленный таким выражением Бернар расспросил аббатису, почему они говорят не так, как принято, и Элоиза, несомненно, должна была сказать ему в ответ, что подобная формулировка усвоена ими от Абеляра. Бернар, казалось, удовольствовался таким ответом и дальнейших последствий этот вопрос вроде бы не повлек.