Эльмира Нетесова Мгновенья вечности

— У тебя даже волосы огнем спалило! Не аккуратно облил бензином и слишком близко подошел к стене, поджигая ее. Сам загорелся.

— Нет! Я с паяльной лампой возился. Чинил ее, к Сафаровым не подходил.

— Рауль, у меня много доказательств твоей вины. Я случайных не беру. И не ошибаюсь никогда. Ты поджигал модуль скрученной газетой, какую выписывает твой сын. Пламя обожгло пальцы, и ты откинул газету, даже затоптал со злости. Смотри, на пальцах волдыри от огня!

— От паялки, она вспыхивала!

— А вот газета. Смотри, даже твоя фамилия, написанная на почте, уцелела и адрес ваш!

— Это вы подбросили!

— Рауль, не смеши! Я никогда в своей жизни не подтасовывал доказательства. Не было между нами неприязненных отношений. Да и зачем я буду перед кем-то оправдываться. Хочешь увидеть еще доказательства? Изволь! —достал из стола складной нож.

— Им ты открыл замок на модуле, прежде чем его поджечь. Хотел взять деньги. Когда открыл кассу, она оказалась пустой, ты в досаде забыл про нож. А на его лезвии сам нацарапал свое имя. Ты на весь поселок один Рауль. Второго нет.

— Я заходил к ним и потерял нож. Три дня назад...

— А зачем тебе понадобился нож? К Сафаровым только с ложкой появляться стоило. Остальное лишнее...

Рауль растерялся. Он не знал, что еще ожидать от этого человека.

— Кстати, паяльной лампы в твоем доме никогда не водилось. Никакой техники в доме. Это совершенно точно. Когда нужен какой-то инструмент, у соседей просишь. Отремонтировать паялку никогда не сумеешь. Не сочиняй!

— Что я не мужик?

— Речь сейчас ни о том. Не забывайте, зачем здесь оказались?

Рауль еще пытался отвертеться, но Илья Иванович основательно подготовился к этому разговору, и человек не выдержал:

— Хватит меня наизнанку выворачивать. Ну, поджарил малость своих соседей! Мы до переселения соседствовали, дома рядом стояли, вместе сюда переехали. Всякий кусок хлеба пополам делили. А потом Сафаровы зажирели. В батраки меня позвали, чтоб я им мясо закупал по деревням, мотался б с утра до ночи за гроши. Ну, я и послал их. Решил тоже шашлычную открыть. Чем моя семья хуже? Вот только одно мешало. Двоим в поселке тесно. Решил подвинуть. А ему теперь местные хотят помочь восстановиться. И что мне теперь делать, как их сковырнуть, ума не приложу! — сетовал мужик.

— Ничего не получится!

— Так думаешь? — тупо уставился Рауль на Илью Ивановича.

— Придется отвечать перед судом и выплатить сумму за причиненный ущерб. А она немалая!

— А я откажусь! Скажу, что не поджигал! — нашелся Рауль.

— Доказательства убедительнее слов, от них не отвертитесь! — глянул на человека Илья Иванович и спросил:

— Что сделал бы с человеком, какой сжег бы вашу шашлычную?

— Убил бы! — ответил Рауль, не задумываясь.

— Свое жаль! А ведь с Сафаровыми каждый кусок хлеба делили! Эх, люди! За деньги готовы горло перегрызть другому. Когда я о вас спросил

Сафаровых, они даже слышать не захотели о вашей причастности, до сих пор братом, лучшим другом считают. Ни одного плохого слова не сказали.

— Ну, и я их не убил,— глянул исподлобья.

— От пожара до убийства меньше полушага. И, как знать, на что решились бы останьтесь на свободе! — вызвал Терехин охрану и распорядился поместить Рауля в камеру.

А через месяц мужика осудили на три года, с конфискацией имущества в пользу Сафаровых.

В сарае, на чердаке, за домом Рауля нашли много стройматериалов, из каких осужденный хотел сделать шашлычную.

Поселковые жалели лишь о том, что слишком мягко наказали поджигателя.

Сафаровы через два месяца поставили новое кафе, просторнее прежнего. Обшили его декоративной негорючей плиткой, поставили решетки на окна и отдали под охрану милиции.

Участковому забот прибавилось. По примеру Сафаровых в поселке один за другим открывались ларьки, киоски, палатки. Уж чего только здесь ни появилось! Квас и мороженое, восточные сладости со свежей пахлавой, орехами в сахаре, в шоколаде, с изюмом и гатой, с грильяжем и шакир-лукумом, глаза разбегались от изобилия. Дети не хотели отсюда уходить. Грызли козинаки, выбирали рядом в ларьке яркие игрушки. Их здесь было великое множество. Говорящие, поющие, прыгающие и ездившие, сверкающие огнями роботы и хлопающие ушами слоны. Ребятне хотелось многого. Родители с трудом уводили детей от этого многообразия. Редко кто уходил отсюда без покупки. Устоять и впрямь было тяжело. Появился и ларек с дискетами. Его с самого утра молодежь окружала плотным кольцом. Новые фильмы, учебные программы интересовали многих. Не отстал от других и Степка. Он не просил игрушки, но с дискетами замучил всех домашних. А потом до поздней ночи сидел за компьютером. Утром его еле поднимали в школу.

Яшка поругивал парнишку, просил соблюдать меру, но Илья Иванович, возвращаясь вечером с работы, совал Степке новую дискету за спиной сына, и внук нырял в спальню довольный и счастливый.

Яшка, заглянув в комнату к Степке, все видел и говорил отцу:

— Опять балуешь? Сам как дитя!