Эллис

За чашкой бодрящего кофе с вишнёвыми блинчиками я читал газету, а она просматривала новинки в музыкальном мире. Минут десять мы сидели, увлечённые своими делами, не проронив ни слова. Тишина, только шелест газет и время от времени шум проезжающей за окном машины.

— Вот интересно, — вдруг разрезало тишину пополам, — что если не было бы музыки? Как бы мы тогда жили?

Я отложил газету в сторону.

— Думаю, это был бы серый и унылый клочок во вселенной. Тишина…, ни пенья птиц, ни рёва машин, даже деревья шелестели бы бесшумно. И люди были бы немы. Может, даже ушей у нас не было бы. Ведь, всё это делает музыку вокруг нас: звук каблуков, упавшей монеты, гудок автомобиля, шум водопада.

— Мне нравится твоя версия.

Мы опять погрузились в тишину, допивая уже остывший кофе и обдумывая сказанное и услышанное.

***

Чёрт! Как болит голова! Веки такие тяжёлые, будто к ним подвешены пудовые гири. Сыро, холодно и не слышно её дыхания. Собрав оставшиеся силы, я приоткрыл глаза. Комната явно не моя, размером два на два, серые стены и тусклый свет от висевшей на потолке лампы, закрытой решёткой. Лёжа на спине с больной головой, я тормошил свою память: что могло произойти и где я. Последнее, что помню, как возвращался домой с клуба. Выпил немного, или много. Кажется, я упал в сугроб. Точно!

— Вот дерьмо! Как всё болит!

Я на мгновение подумал, что меня сбил трейлер и протащил метров триста. Встав на ноги, покачиваясь со стороны в сторону, я увидел перед собой дверь. Боже, как тихо. Тишина поглощала меня изнутри, даже стук собственного сердца оставил меня. Подойдя к двери, легонько дотронувшись до неё, она открылась. Да, на тюрьму не похоже.

Ни ветерка, ни утра, ни весны. Нет ничего напоминавшего о тебе, кроме… тишины. Мысли переплетаются и начинают завязываться узлом. Надо остановиться. Когда зрение пришло в норму, я увидел по обеим сторонам коридора десятки, а может и сотни дверей. Открыв первую с лева, меня аж передёрнуло. Посреди комнаты стоит стул, на котором находится нечто, похожее на восковую фигуру Дамбельдора, из музея мадам Тюссо.

— Как дела? — донеслось спустя минуты две. От этого меня так тряхануло, что я сделал шаг назад.

— До сегодняшнего дня, было вроде отлично. — Ответил я, оставаясь в коридоре.

— Ты знаешь, почему ты здесь? — фигура продолжала говорить.

— Нет блядь! Но очень хочу знать! — Раздражаясь вопросом, я повысил тон.

— Потому что ты потерялся. Многие теряются в нашем огромном, быстро развивающемся мире, но ты потерялся не только телом, ты потерял себя изнутри. — Я стоял в оцепенении. За всё время, что он говорил, его рот даже не поморщился.

— Как ты говоришь?!!

Я сделал шаг в комнату и, приближаясь к нему, попытался заглянуть ему в лицо. Его мутные глаза, похоже, давно не видели света.

— Или это я гоню, и мне мерещится всякая хрень? — И тут я почувствовал, что мои губы такие же неподвижные. — Я онемел!!! — Закричал я, и, отскочив назад, упёрся в стену.

— Не нервничай, сделай глубокий вдох и успокойся.

С диким непониманием всего происходящего, я сделал, как он сказал. Глубоко вдохнув, я выдавил: — Что со мной?

— Ты лишился одного, чтобы приобрести другое. Здесь и сейчас начинает возрождаться твоё утраченное «Я». Сюда привела тебя твоя любовь, а действительно ли ты любишь? Зачастую люди просто хотят любить. Но любовь, это не желание, а чувство. А если она действительно поселилась в твоем сердце, то ты дойдёшь до конца.

— До какого ещё конца? — Возмущённо, с дрожащим голосом спросил я.

Но в ответ тишина. Я сделал ещё пару попыток продолжить разговор, но в ответ получал лишь «громкую тишину».

Выйдя из комнаты, я почувствовал пустоту. Она охватила меня целиком. Будто меня нет, и не было вовсе. Что я, какой-то придуманный персонаж, играющий второстепенную роль в фильме под названием «Жизнь».

Тусклый свет от ламп в коридоре, успокаивал и наделял умиротворённостью. Как тогда, я просидел в изувеченной машине пару часов. Не пошевелится, не глубоко вздохнуть. Я смотрел перед собой, через пробитое лобовое стекло, где виднелись капельки ещё не засохшей крови. И видел только одно, темноту. Я уже не понимал, ни где я, ни куда ехал. Будто мозг пропустили через мясорубку, и обжаривали на маленьком огне.

Красный, белый, красный, белый. Спустя несколько минут, я мог только слышать скрежет пилы и с хрустом открывающуюся дверь.

Меня везли по узкому коридору. Перед глазами проскакивали больничные лампы. Гипнотизирующе-тёплый свет. Напряжённость постепенно спала, я расслабился. Появилась надежда на светлое будущее.

Вот и сейчас, тот же свет, то же спокойствие, а вдобавок к этому здешняя тушина, ввели меня в своего рода транс.

Холодно. Откуда этот ветер? Как разбившийся в всмятку помидор, я сполз по стене и обхватил руками колени. Дрожь не проходила.

— Эй! — Растянуто послышалось в левом ухе.

Это она! Не переставая дрожать, я повернул голову, но ничего не увидел, и только звук захлопнувшейся двери, впился мне в ухо.