Елка в подарок

Для поддержания ритма новоявленный землекоп поет, если так можно выразиться. Душераздирающий романс «О, как я жаден на женские ласки» напоминает что-то среднее между «Марсельезой» и вальсом Штрауса. Оглушительный рев будоражит дальних соседей. Ему устало отвечают опустошенные от семени быки и накачанные ненатуральным путем коровы с находящейся поблизости станции искусственного осеменения. Мощное звучание, по сравнению с которым миланская «Ла Скала» так, жалобное попискивание. Вдруг Толстяк обрывает концерт и резко выпрямляется.

— Ха, смотри-ка, Пинюш, у тебя на участке известняк.

Тот стоит на куче выброшенной из ямы земли и переминается с ноги на ногу, то и дело задирая голову вверх, как бы прикидывая, на какую высоту взмоет вечнозеленый подарок Берю.

— Откуда это? — спрашивает он.

— Смотри, все белым-бело. Будто мука.

— А может, здесь была школа во времена галлов? — делает робкое предположение Пино, чьи нулевые познания в археологии не мешают ему тем не менее выдвигать гипотезы.

— При чем тут школа? — Ну, потому что мел…

— Рехнулся на старости лет? Не знаешь разве, что в те времена царапали на дощечках гвоздями?

Пока мы каждый про себя обмозговываем рвущиеся на волю смелые гипотезы, Берю вновь вонзается в землю. Но вдруг застывает, уставившись на лопату глазами круглыми, как бильярдные шары.

— О черт!

— Мама!.. — тихо шепчет хозяин участка.

Что касается меня, я воздерживаюсь от звучных междометий, хоть они и пытаются сорваться с кончика языка. Не верю своим глазам. Дайте чистую тряпку, я их протру. Толстяк только что извлек из земли человеческий череп и держит его на острие лопаты.

Быстрее всех прихожу в себя я. Подойдя поближе, наклоняюсь, чтобы внимательно рассмотреть подброшенный судьбой сюрприз. Это и впрямь то, что некогда было человеческой головой. На изъеденной известью желтоватой кости сохранились лохмотья кожи, в некоторых местах даже волосы… Похоже, женские. Что касается плоти незнакомки, то негашеная известь ее не пощадила, сделав находку, честно говоря, малопривлекательной.

Пино тихо всхлипывает в стоячий воротник свитера.

— Вот это, я понимаю, вляпался! Из всей земной суши выбрать одно-единственное местечко — и такой подарочек! — комментирует Берю с присущим ему тактом. — Любопытные у тебя здесь полезные ископаемые, Пинюш! Как по-твоему, это входит в комплект главного приза?

Старик вновь мысленно обращается к спасительной истории галлов и лепечет придушенным голосом:

— Наверное, мой дом был построен на месте древнего захоронения, а?

— Только что ты уверял, что тут была школа, теперь кладбище… — не унимается Берю. — Так ты скоро до сортира дойдешь.

— У моей жены будет удар, — чуть не плача, бормочет новый хозяин археологических раскопок.

— Да ладно тебе, — пытаюсь я его ободрить. — Это, конечно, неприятно, но ты же тут ни при чем.

Тщедушный Пинюш, стуча коленками и шурша джинсами, заводит жалобным тоном:

— Все твоя чертова елка. Она такая громадная, что пришлось копать глубоко…

— Вот так вот, вместо благодарности! — воспаляется Берю. — А я-то хотел доставить тебе удовольствие! Черт меня дернул надрываться выкапывать ее в Булонском лесу!

Словом, новоселье обернулось эксгумацией. Во всяком случае, что касается торжественного обеда, закуска удалась на славу.

— Проклятье! Ладно, что будем делать? — осведомляется Берю. Мысль о предстоящем обеде не отпускает его, и он опасается радикальных изменений в программе новоселья.

Пино щупает свои отвислые усы крысы в трауре.

— Может, пойдем пообедаем… а там посмотрим? А?

Я его хорошо понимаю: ему не хочется портить себе праздник. Как-никак, а он король рекламы лапши.

— О’кей, отложим пока эту девушку в сторонку, — оживляется Толстяк. — Пино прав, не хрена ломать башку на голодный желудок. Я думаю, женщинам о находке говорить не стоит, а то они потеряют аппетит.

Глава третья В которой сюрпризы продолжаются

Сказать, что торжественный обед в самом разгаре, было бы, пожалуй, слишком, но все идет весьма пристойно: челюсти успешно работают, вилки бодро стучат по тарелкам. Время от времени мы с Пинюшем обмениваемся многозначительными взглядами. Мадам Пино взахлеб расхваливает красоты местной природы. Она уверяет нас, что как только ее присутствующий здесь супруг выйдет на пенсию, они переберутся сюда насовсем.

— Знаете, мы уже подходим к той черте, когда каждый ищет место, где бы обрести покой.

Понимающий толк в юморе Берю фыркает с набитым ртом и обдает розовое платье своей жены целым звездопадом риса. Бедный старик Пинюш квасит страдальческую мину. Согласитесь, есть с чего! Выиграть главный приз — стать обладателем дома и получить в придачу женский труп в саду…

— Вы очень задумчивы сегодня, комиссар! — обращается ко мне хозяйка участка с домом и трупом.

— Я отдыхаю. Здесь так спокойно, хочется полностью расслабиться.

— Как вы находите куриное жаркое?

— О, между луковичками! Благодарю вас, мадам!

— Некоторые кладут мясо прямо с костями, — заявляет Толстуха Берю, наваливая себе еще порцию.