Елка в подарок

Смирившись, мы одалживаем кирку и лопату у соседей и, покружив на пятачке участка, решаем, что наиболее подходящим местом для посадки елового богатыря будет один из углов палисадника. Тут у самого забора, густо увитого диким виноградом, раньше, похоже, были грядки и земля рыхлая.

- Я специально привез тебе елку, - объясняет Берю, - ведь она круглый год зеленая.

Он бросает пиджак на землю, засучивает рукава, жирно плюет на ладони, хватается за черенок лопаты и с жаром принимается за работу. В предвкушении обильной еды он копает землю, как экскаватор.

Чтобы как-то посодействовать общему трудовому подъему, я по мере накопления выброшенной из ямы земли отбрасываю ее подальше в сторону. Господин Берю - прирожденный землекоп, можно сказать, зарыл в землю свой талант. Надо видеть, как быстро он погружается вниз! Не человек, а буровая установка!

Для поддержания ритма новоявленный землекоп поет, если так можно выразиться. Душераздирающий романс "О, как я жаден на женские ласки" напоминает что-то среднее между "Марсельезой" и вальсом Штрауса. Оглушительный рев будоражит дальних соседей. Ему устало отвечают опустошенные от семени быки и накачанные ненатуральным путем коровы с находящейся поблизости станции искусственного осеменения. Мощное звучание, по сравнению с которым миланская "Ла Скала" так, жалобное попискивание. Вдруг Толстяк обрывает концерт и резко выпрямляется.

- Ха, смотри-ка, Пинюш, у тебя на участке известняк.

Тот стоит на куче выброшенной из ямы земли и переминается с ноги на ногу, то и дело задирая голову вверх, как бы прикидывая, на какую высоту взмоет вечнозеленый подарок Берю.

- Откуда это? - спрашивает он.

- Смотри, все белым-бело. Будто мука.

- А может, здесь была школа во времена галлов? - делает робкое предположение Пино, чьи нулевые познания в археологии не мешают ему тем не менее выдвигать гипотезы.

- При чем тут школа? - Ну, потому что мел...

- Рехнулся на старости лет? Не знаешь разве, что в те времена царапали на дощечках гвоздями?

Пока мы каждый про себя обмозговываем рвущиеся на волю смелые гипотезы, Берю вновь вонзается в землю. Но вдруг застывает, уставившись на лопату глазами круглыми, как бильярдные шары.

- О черт!

- Мама!.. - тихо шепчет хозяин участка.

Что касается меня, я воздерживаюсь от звучных междометий, хоть они и пытаются сорваться с кончика языка. Не верю своим глазам. Дайте чистую тряпку, я их протру. Толстяк только что извлек из земли человеческий череп и держит его на острие лопаты.

Быстрее всех прихожу в себя я. Подойдя поближе, наклоняюсь, чтобы внимательно рассмотреть подброшенный судьбой сюрприз. Это и впрямь то, что некогда было человеческой головой. На изъеденной известью желтоватой кости сохранились лохмотья кожи, в некоторых местах даже волосы... Похоже, женские. Что касается плоти незнакомки, то негашеная известь ее не пощадила, сделав находку, честно говоря, малопривлекательной.

Пино тихо всхлипывает в стоячий воротник свитера.

- Вот это, я понимаю, вляпался! Из всей земной суши выбрать одно-единственное местечко - и такой подарочек! - комментирует Берю с присущим ему тактом. - Любопытные у тебя здесь полезные ископаемые, Пинюш! Как по-твоему, это входит в комплект главного приза?

Старик вновь мысленно обращается к спасительной истории галлов и лепечет придушенным голосом:

- Наверное, мой дом был построен на месте древнего захоронения, а?

- Только что ты уверял, что тут была школа, теперь кладбище... - не унимается Берю. - Так ты скоро до сортира дойдешь.

- У моей жены будет удар, - чуть не плача, бормочет новый хозяин археологических раскопок.

- Да ладно тебе, - пытаюсь я его ободрить. - Это, конечно, неприятно, но ты же тут ни при чем.

Тщедушный Пинюш, стуча коленками и шурша джинсами, заводит жалобным тоном:

- Все твоя чертова елка. Она такая громадная, что пришлось копать глубоко...

- Вот так вот, вместо благодарности! - воспаляется Берю. - А я-то хотел доставить тебе удовольствие! Черт меня дернул надрываться выкапывать ее в Булонском лесу!

Словом, новоселье обернулось эксгумацией. Во всяком случае, что касается торжественного обеда, закуска удалась на славу.

- Проклятье! Ладно, что будем делать? - осведомляется Берю. Мысль о предстоящем обеде не отпускает его, и он опасается радикальных изменений в программе новоселья.

Пино щупает свои отвислые усы крысы в трауре.

- Может, пойдем пообедаем... а там посмотрим? А?

Я его хорошо понимаю: ему не хочется портить себе праздник. Как-никак, а он король рекламы лапши.

- О'кей, отложим пока эту девушку в сторонку, - оживляется Толстяк. Пино прав, не хрена ломать башку на голодный желудок. Я думаю, женщинам о находке говорить не стоит, а то они потеряют аппетит.

Глава третья

В которой сюрпризы продолжаются