Елизавета I

Будь это театральное действо, а не суровая реальность, битва, наверное, тут же бы и разгорелась, либо хотя бы донеслась весть о решающем — и успешном — столкновении двух флотов. На деле все выглядело совсем не так.

Выяснилось, что на Ла-Манше в то время разворачивались сражения, иные довольно кровопролитные и продолжительные. Однако, согласно сообщениям, полученным в Тилбери, поворотного значения они не имели, а в первые дни августа ситуация вообще запуталась.

«Армада», напоминающая плавучий город в виде полукруга, величественно курсировала вдоль берега. Следуя приказу Филиппа не сходить на землю, испанцы в ожидании Пармы с его людьми бросили якорь у Кале, успешно отражая атаки английского флота, наносившего, впрочем, им существенный ущерб артиллерийским огнем. Адмирал Хауард ошибся: не английские, а как раз испанские корабли, неуклюжие и неповоротливые при всей своей мощи, скорее напоминали медведей на привязи; а меньшие размером, но куда более стремительные английские «мастиффы» наседали на них со всех сторон.

Герцог Медина слал одного за другим нарочных к Парме с просьбой ускорить отплытие, но пока что его не было и в помине; дело в том, что Парму задерживали голландцы. Ослепляемые попеременно густым дымом от английской канонады и дождем, который вместе с мощными валами заливал их суда, капитаны «Армады» кляли своего командующего, Парму и злую судьбу. Через несколько дней англичане предприняли мощный обстрел вражеских судов; испанский флот разметало в разные стороны, несколько кораблей пошло ко дну. Наутро атака повторилась. К тому же поднялся мощный, словно зимой, ураган. «Непобедимая армада» двинулась на север, преследуемая англичанами до тех нор, пока вблизи берегов Шотландии у них не кончились порох и провиант.

По воде плавали обломки мачт, клочья парусов, канаты, тела убитых, но англичане не ощущали своей победы, и теперь они с тревогой ожидали возвращения «Армады». Не может быть, чтобы испанцы вернулись домой несолоно хлебавши — наверняка повторят попытку выполнить свою задачу. Сначала, конечно, им нужно оправиться, затаиться ненадолго, скажем, в Дании, залечить раны, чтобы затем нанести новый удар. А тут и подзадержавшийся Парма при первой же возможности пересечет пролив на собственных судах, времени на это много не надо.

В это время английские моряки, сражавшиеся храбро и доблестно, несмотря на болезни, вызванные штормами и прокисшим пивом, не жаловавшиеся даже тогда, когда кончилась пресная вода и пить пришлось собственную мочу, начали сотнями умирать от тифа. На некоторых судах осталось так мало людей, что даже якорь поднять было некому. «Сегодня они заболевают и назавтра уже умирают, — писал адмирал. — Тяжелая картина».

Во всех католических городах Европы звонили церковные колокола в честь великой победы Испании. Рыболовецкий флот Ньюфаундленда на пути в Дьепп оказался якобы свидетелем крупного морского сражения, в котором англичане потеряли множество судов. Согласно другим сведениям, Дрейк попал в плен. Третьи утверждали, что Парма уже в Лондоне. Повсюду, от Парижа до Венеции и Рима, распространялись самые фантастические сведения, голоса же протеста звучали слабо, почти неразличимо. Этот год должен был стать годом катастроф, и катастрофа разразилась — над Англией! Именно в это всегда и верили добрые католики. В Эскориале безостановочно служили благодарственные мессы; в Севилье и Мадриде ликующие толпы плясали вокруг костров, празднуя победу над нечестивой еретичкой Елизаветой и пленение «огнедышащего дракона» — Франсиса Дрейка.

Но радость, как и дурные предчувствия английских флотоводцев, была преждевременной. Изрядно потрепанная «Армада» — многих кораблей она лишилась безвозвратно, иные были сильно повреждены — с трудом пробивалась назад, поближе к дому. Очередной шторм настиг ее у Оркнейских островов, и к тому времени, когда флот достиг залива Голуэй, несколько больших кораблей пошли ко дну. Ветер гнал обломки и спасательные шлюпки к берегам Ирландии, где оставшиеся в живых воины «Армады» попадали в руки англичан или ирландцев-наемников. От могучего флота, сформированного той весной в Лисабоне, осталась лишь половина.

А в Лондоне еще долго, несколько недель, не знали, что Англия одержала великую победу, заставившую испанцев на некоторое время притихнуть. Парма со своим отрядом так и не появился. Не возвратилась к берегам Англии и «Армада». Напротив, распространились слухи о дохлых лошадях и мулах, которых волнами выносит на берег (это испанцы, стремясь избавиться от лишнего груза и испытывая недостаток в воде, выбрасывали животных за борт), обломках галеонов, налетевших на острые скалы либо сметенных могучими океанскими валами. В общем, стало ясно, что, празднуя победу, континентальная Европа всего лишь выдает желаемое за действительное. «Армада» проиграла, став жертвой английской артиллерии, плохой погоды и собственной слабости.