Елизавета I

Из Вудстока Елизавета проследовала на юго-восток, в Ридинг и затем в Виндзор, проводя осенние дни все в той же охоте и визитах в сельские поместья своей знати. Путешествие королевы по стране осталось позади, и в честь благополучного его окончания Елизавета вознесла небесам благодарственную молитву собственного сочинения:

«Приношу тебе, о милосердный и великий Боже, самую смиренную и искреннюю свою признательность… за то, что оборонил меня и взял под свою опеку во время этого долгого и опасного путешествия. И не оставь меня и впредь своим небесным попечением, отвороти от меня врагов, защити дух и тело». Елизавета умоляла вдохнуть в нее прочную веру и мудрость во имя благополучия королевства и церкви, силу, чтобы противостоять врагу.

Да, главная ее забота — народ и государство. «Сделай так, о великий Боже, чтобы под конец жизни я представила тебе на суд все то же мирное, покойное и процветающее государство». И действительно, сейчас, когда Елизавета проезжала сельскими дорогами, с удовольствием разглядывая зеленеющие поля, деревья, гнущиеся под тяжестью спелых плодов, полноводные ручьи, жизнь выглядела на редкость мирной и покойной. Вознося молитву, она, должно быть, вспоминала тысячи вскинутых в приветствии рук, сияющие лица рабочих и фермеров, деревенских клириков и молочниц, школьников да и просто нищих, собирающих подаяние вдоль дорог. То были люди, о чьем благополучии она печется на протяжении уже почти двадцати лет, люди, празднующие День восшествия на престол как самое главное событие в своей жизни. «А подданным моим, о Боже, — заклинала Елизавета, — даруй, молю тебя, верные и благородные сердца».

Глава 25

Всех королев прекрасней

— вот Элайза по траве идет!

Элайзы очи — что рассвет,

Уносят мглу, приносят свет.

Ее десница дарит мир,

А лик — спокойствия кумир,

А грудь — чистейших два холма,

Где правит Девственность одна.

Земля благословенна тем,

Что пала там Элайзы тень!

Вновь подошел июнь — время отъезда королевы из Лондона. Едва о нем было объявлено официально, как всех при дворе охватило сильнейшее беспокойство: кого призовут с собой, а кто останется? Что за погода ожидает путников? Хватит ли на всех кроватей, а в телегах — места для одежды и мебели? Кому и сколько слуг позволят взять с собой? А главное — не удастся ли найти способ как-нибудь отговориться на сей раз от поездки?

Ибо, говоря по правде, при всем великолепии королевского выезда в глазах зрителей для участников он чаще всего оборачивался настоящим кошмаром.

Быть может, только война оказывалась более разрушительной для хорошо отлаженной жизни двора, чем эти ежегодные путешествия. Веками соблюдающийся ритуал, правильный режим жизни, давно обжитые жилища — все это исчезало, уступая место импровизированным ночлегам, странному окружению, утомительному распорядку, который к тому же постоянно менялся из-за капризов королевы. Все, начиная от грумов и слуг и кончая чиновниками со своими помощниками, постоянно пребывали в напряженном состоянии. Сколько ни ворчи на судьбу, а приходится вместе с выполнением обычных обязанностей постоянно паковать и распаковывать вещи, не говоря уже о времени, которое уходит на дорогу.

Ну а для придворных, чьи венецианский шелк и расшитая тафта, так же как и тщательно ухоженные и выкрашенные волосы и бороды, с трудом переносили передвижения под открытым небом, для придворных бесконечные переезды с места на место вообще становились тяжелейшим испытанием. В записях тех времен нет такого понятия, как «дорожная одежда», так что вполне допустимо предположить, что придворные путешествовали в своих обычных роскошных одеяниях; сложные сооружения причесок безжалостно трепал ветер, нарядные платья и камзолы мокли на дожде, и даже плащи из плотного фетра не могли служить достаточной защитой. Элегантные кавалеры и неотразимые красавицы дамы нередко достигали места назначения в виде совершенно неприглядном, в грязи и пыли.

И тут-то начиналось самое страшное да и постыдное. Лишь в наиболее крупных из поместий, в которых останавливалась во время пути королева, хватало места для всех ее сопровождающих. Чаще же всего большинство спутников ночевали в близлежащих постоялых дворах либо в палатках, словно солдаты на войне. Если повезет, могло достаться место в какой-нибудь из замковых пристроек, на тюфяке, а самым именитым предоставлялись крохотные комнатки с узкими кроватями в замке, где располагалась королева. Но даже и их приходилось с кем-нибудь делить — спали по очереди. Иное дело, что и в данном случае строго соблюдалась иерархия: дворянину не полагалось иметь соседом человека без рода и племени.