Элиот Кровавый (СИ)

Взгляд Элиота становился жестокий. А рука, всё крепче и крепче сжимала рукоять клинка, его тело предчувствовало славную резню.

— Ну что, дети? Пора поиграть в жестокие игры, — сказал он безразличным голосом.

Искра пульсировала.

Проклятые начали выползать из домов на серые улицы, они обнюхивали дорогу, как стая голодных собак в поисках еды.

Одиноко стоящая проклятая унюхала след, тварь ведомая дорогой запаха подбиралась все ближе и ближе, почти в плотную к своей смерти!

Проклятая тварь подошла к однорукому воину, который стоял недвижимым изваянием — морда проклятого, была прямо на стоянии одного вздоха — Проклятый широко разинул пасть, готовясь вопить — ятаган мягко слетел с плеч: ударивши темечко проклятого, и пошло лезвие вниз, разделяя тело напополам — половины долями упали на землю, а после обратившись песком унеслись ветром.

Искра: Да начнётся резня, — совесть убаюкивал жёстокий голос в голове.

После разрубания, ятаган немного зазвенев встрял кончиком в землю. Чёрная мгла с лезвия клинка топталась на месте, она танцевала, хотела пуститься в пляс.

Все проклятые на улице повернули головы в сторону Элиота, они начали неистово вопить в небеса. Мертвый городок наполнился какофонией из жутких криков — проклятые сорвавшись со своих мест, они побежали единым потоком, попутно теряя слюни из открытых пастей.

Ноги их поднимали облака пыли, вся влага испарилась, словно земля не видела дождя тысячи лет. В пустых глазницах бродила тьма-тьмущая, похожая на тьму клинка, но гораздо слабее.

Обглоданное лицо Элиота искривилось, а улыбка превратилась в кровожадный оскал.

Он раскрутил себя на месте проведя мечом поллинию на дороге, с помощью инерции тяжёлого оружия разрезал тройку проклятых поперек... Их разрезанные тела падали на землю рассыпаясь песком — Элиот не ожидая и секунду продолжил свою резню, размашистыми и хаотичными движениями тяжёлого ятаган, он, как художник рисовал свою картину смерти по холсту их битвы.

Тяжёлые и грубые мазки вонзались в проклятую плоть, неопытные руки держат меч, от этого и неаккуратно.

Головы взлетали в плеч, кидая на них свой прощальный взор. Конечности спешно убегали с тел тел, они бурно посыпали дорогу улицы, а некоторые конечности и вовсе улетали погостить в чужой дом.

Мотыльками летящими в огонь, летели прямиком на ятаган: легко встречая свою смерть.

Элиоту было слишком мало, не капли крови не пролилось. Сухой, слишком сухой бой.

Пальцы на ятагане захрустели, вены на теле вздыбились под стать волосам, а взгляд начал блистать неукротимым безумием.

Искра, словно второе сердце запульсировала внутри, разгоняя и смешивая кровь в теле на безумной скорости, микроскопические капельки просачивались в тело Элиота.

Искра: УБИВАЙ, УБИВАЙ ИХ ВСЕХ, РЕЖЬ НА КУСКИ И УПИВАЙСЯ БОЛЬЮ!!! НАМ НУЖНО БОЛЬШЕ!

Искра: ОТОМСТИ! ОТОМСТИ ИМ ВСЕМ! ВСЕ ДОЛЖНЫ СДОХНУТЬ! — вопила искра в голове жестоким голосом, она блокировала все мысли, угнетала разум своей волей.

Элиот начал стремительно меняться. Древняя кровь потоком заструилась из оторванной руки, быстро принимая форму жуткой, не пропорционально большой когтистой лапы, а по телу поползли чёрные чешуйки брони, чешуйки начали покрывать всё тело, кроме рта; и жутко сияющего глаза — вторая глазница наполнялась кровью, глазница расширялась, в ней образовался глаз размером с кулак, десятки красных зрачков появились на нём, они смотрели в разные стороны.

Элиот посмеивался, его пытались драть когтями, кусать пастями, но у тварей ничего не выходило, он стал для них неуязвим.

Десятки зрачков взглянули на ятаган, на нём начали открываться хищные глаза.

Элиот резко схватил своей лапой проклятого за горло и сжал с огромной силой, прозвучал сухой хруст — туловище с головой полетели в разные стороны. А после мусором упали отдельно друг от друга, но ветер подмёл улицу; и даже следа не осталось.

— АХАХАХА!!! — Сила! — Элиот злобно смеялся, его рот превращался в зубатую пасть, она широко разверзлась, показывая хаотично растущее десятки длинных зубов, настоящая пропасть измельчения, Элиот обхватил свой ятаган двумя руками, и твёрдо пошёл в наступление.

Он играючи раскидывал проклятых, словно те тряпичные куклы. Его локти то и дело выбивали зубы, ноги мимолётно переламывали колени, а ступни крошили черепа.

Теперь не мотыльки летели на огонь. А огонь летел на мотыльков!

Кровожадным берсерком он пошёл врезаясь в ряды безумных врагов. Поле боя разгоралось, как пламя небес, которое упало в сухую чащу, Элиот шёл сжигая яростью всё на своем пути, каждый взмах находил свою цель, разрезал её на куски... Его руки то и дело пробивали насквозь измученные тела проклятием, он подносил пробитых проклятых к своей пасти и откусывал им головы. Его рука хаотично махала ятаганом, за миг разрезая и обращая в пыль врага.

— Мне бы запить, — вырвалось из глотки Элиота, песок сыпался через зубы, он этого даже не замечал.

А рука, как-будто жила своей жизнью, ей не нужен был владелец, только тело, что можно убить.