Эликсир Любви

- Ладно, хватит переживать. Не похожи вы на жертв эксперимента. Понятие жертвы включает в себя страдательный элемент, часто болевой, а иногда предполагает и летальный исход. Но вы пока живы и лица ваши не измождены муками. По-моему, наоборот, эксперимент подарил вам яркие чувства. Я, прямо как Амур, радуюсь за вас, дети мои, можно сказать даже завидую немного. Трепет ожидания, нежность, взаимная ненасытность - какая прелесть вновь ощутить такое. Сонечка тебя это особо касается. После того случая, - Вениамин Алексеевич выделил слово "того", - небось, крест на себе поставила? Думала, никогда чувство в тебе не проснётся? Ошибалась, значит. Любовь - штука сильная. Она и убивает, она и возвращает к жизни. Давай-ка, как раз выпьем за неё, треклятую.

- Не пейте вина, не огорчайте сердца табачищем. - Себе под нос буркнул Алексей.

Хозяин, тем не менее, услышал и рассмеялся:

- Так кажется, советовал больной туберкулёзом Чехов?

Он протянул Алексею рюмку, сам чокнулся и заставил выпить.

- Вот так-то лучше будет. Алкоголь иногда бывает полезен - снимает напряжение. - Обращаясь уже ко всем, он спросил, - Кто скажет, в чем сила любви?

При этом он обвел взглядом присутствующих в комнате. Соня молчала. У Алексея и без философских изысканий хозяина голова шла кругом. Тогда Вениамин Алексеевич ткнул пальцем в помощника:

- Аркадий, ты старше, мудрее, чем наша молодежь. Ты должен знать.

- Сила любви в самоотдаче, - Чуть помедлив, сказал Аркадий Львович.

- Умница, - Похвалил его Вениамин Алексеевич, - Абсолютно точное определение. Мерилом любви может служить только степень жертвенности. Что ты можешь отдать ради любимого? Карьеру, талант или саму жизнь? С Соней всё ясно. Она перешагнула через себя, перечеркнула прежнюю жизнь и даже пошла наперекор моей воле. Она рисковала всем. Чем, Вы, Алексей, можете козырнуть? Чем можете пожертвовать?

Очередной вопрос доконал Алексея. "Какой ответ ему нужен? Куда ещё его заведёт больная фантазия? Всё решил для себя, во всём разобрался, чего ещё ему надо?"

- Да Вам и жертвовать-то нечем, - продолжал разглагольствовать хозяин. - Карьера - пшик, слова доброго не стоит, семья и так разваливается. Если только жизнью пожертвовать? Цена достойная - жизнь за любимую. Как?

Видя удивление на лице Скворцова, он поправился:

- Я, наверное, не так выразился, не саму жизнь, а свободу жизни, просто свободу. Так яснее?