Эликсир и камень

Тритемий родился в семье виноградарей по фамилии Хейденберг, но в качестве литературного псевдонима выбрал латинизированное название родной деревушки Триттенхейм, расположенной на берегу Мозеля. Жадный до знаний и не по годам развитый молодой человек приступил к выполнению сложной программы самообразования, которая обеспечила ему место в университете Тревесе, а к двадцати годам репутацию эрудита. Тритемий также учился в Гейдельберге и был членом действовавшей там герметической академии Рейхлина. В 1482 году во время путешествия он остановился на ночь в монастыре неподалеку от Спонгейма и нашел обстановку там настолько подходящей для себя, что принял постриг и остался. Похоже, в основе его решения лежала не столько набожность, сколько соображения иного рода – изоляция и обособленность от все более неспокойного светского общества, доступ к книгам и материалам для алхимических и научных опытов, идиллическое уединение. Тем не менее через год он был возведен в сан аббата и провел в нем еще двадцать один год. В этот период он уделял много времени и сил восстановлению и реконструкции монастыря; он собрал библиотеку, в которой насчитывалось более 2000 томов – достаточно много для той эпохи и того места. Но он нажил себе могущественных врагов и в 1506 году был вынужден оставить свое послушание. В конце этого же года его избрали аббатом монастыря в Вюрцбурге, где он и скончался в 1516 году.

В 1499 году Тритемий попал под подозрение – то ли он, по его собственному выражению, «хвастун и лжец», то л и связался с демонами. Отчасти эти обвинения были вызваны его увлечением философией герметизма, что, естественно, вызывало недовольство клерикалов. Еще одной причиной обвинений стали ссылки на книгу, к сочинению которой он приступил и которая вышла в 1506 году под названием «Стенография». В основу книги легло убеждение Тритемия, что истинно чистые душой и образованные люди способны при помощи телепатии передавать идеи своим единомышленникам на значительные расстояния. Говоря о своей работе, Тритемий выражал намерение рассмотреть вопросы телепатической связи, тайнописи, революционный метод быстрого изучения иностранных языков и «многие другие предметы, не подлежащие публичному обсуждению» [149]. Фактически же самым ценным оказался вклад, который эта книга внесла в криптографию. Тритемий разработал методы, которые впоследствии стали стандартными приемами шпионажа, когда два агента сообщаются друг с другом посредством кодированных ссылок на один и тот же текст. Даже в те времена система Тритемия была признана, высоко оценена и нашла свое применение в политике. Неудивительно, что полвека спустя о его книге восторженно отзывался Джон Ди, который был не только сторонником герметизма, но и шпионом Елизаветы II.

Не вызывает удивления также тот факт, что некоторые современники Тритемия при виде рукописи или печатного издания книги ошибочно принимали его сокращенное письмо и криптографию за каббалистический или магический текст, содержащий запретные тайны. Сам Тритемий не предпринимал никаких усилий, чтобы разубедить подобных глупцов. Кроме того, он действительно сочинял другие труды по предметам, в увлечении которыми его обвиняли. Он писал, например, работы по магии и алхимии. Он цитировал самый главный из герметических текстов, «Изумрудную скрижаль». Он демонстрировал характерный для герметизма и каббалистических учений интерес к оккультным свойствам числа. Он пытался разработать методику вызова неизвестных и сверхъестественных сил, при помощи которых можно было бы управлять реальным миром. Сам Тритемий считал эти силы ангельскими – хотя бы вследствие душевного состояния и морального контекста, в котором он вызывал их. Другими словами, он занимался тем, что получило название «белой магии». Другие называют ее «ангельской магией». Фрэнсис Йейтс определяет эту разновидность магии как «практическую магию, или магию сил» [150].

Тритемий предпринимал активные попытки использовать взаимосвязь между микрокосмом и макрокосмом, но ограничивался при этом схемой, которую считал ангельской. Однако его методика не очень отличается от той, которую применяли другие, не такие чистые душой маги для вызова демонических сил. Для постороннего наблюдателя или для благочестивого христианина разница будет почти не видна – за исключением того, что в своих заклинаниях Тритемий называет имена ангелов, а не демонов. Таким образом, нетрудно представить себе, каким образом Тритемия стали считать магом и отождествлять с легендарной фигурой Фауста.

Как уже отмечалось выше, именно в одном из писем Тритемия встречается первое дошедшее до нас упоминание о Фаустусе. Тритемий в своем письме обрушивается на Фаустуса, но в то же время своим собственным поведением и манерами позволяет отождествлять себя с мишенью своей критики. И действительно, некоторые детали, которые впоследствии приписывались Фаустусу, первоначально ассоциировались с Тритемием.