Эликсир для президента

– Благодарю, отличный подарок. Буду вспоминать нашу встречу.

Джокер вмиг обернулся простоватым дядькой.

– Ну что, палку в дорогу?

– В смысле?

– На посошок. А ты о чём подумал, Доцент? Да, слыхал про наших баб?

– Дефицит? Критический фактор?

– Не в этом суть.

– А в чём?

– В правде. Ты же согласился: каждому человеку – своя цена. Так? На Материке насчёт тёлок темнят, а здесь каждая мандуся ивановна над левой титькой овальчик носит.

– Типа ценника на колбасу?

– Не, тут серьёзно, в рашенбаксах. Нравится – гони бабки и хватай за жопу. И никаких танцев-шманцев не надо. Тебе удовольствие, а ей двойная радость.

– Неужто все проститутки? – я начал пьянеть, не надо бы перед дорогой.

– Фильтруй базар, Доцент. А на Материке что, за так дают? И бабы толпами за бомжами бегают? Не, у нас правильное место.

– Подожди, Джокер, а, – я кивнул на дверь, – а как же… Алёна?

Он осёкся.

– Алёна? Вон ты о чём. Не, тут иллюзий не питай. С математикой-то как, дружишь? Видал, нуликов у неё сколько?

– Тут не математика – астрономия.

– В натуре. Однако понятия соблюдены. Всё, закрыли тему. Эх, если бы ты на недельку остался. Вот вчера мы… – он махнул рукой. – Жаль, тебя с нами не было.

Я взглянул на часы:

– Подзадержался я что-то.

– Ладно, пакуй свои сокровища. По-хорошему надо бы провожатого…

– Сам доберусь, тут ходу всего ничего. Плюс ориентир. Захочешь, не заблудишься.

– Ориентир? А, да. Последний дымит. Только никуда не сворачивай: шаг влево, шаг вправо…

– А туалет у вас всё на том же месте?

– Туалет? А, ты шутишь, Доцент. Давай лапу. И помни, ты здесь нужен.

– Не знаю, нужно ли это мне.

– Как говорится, будете у нас на Колыме… Мне-то к вам никак: грехи не пускают.

Глава 4. Денег много не бывает

Свет в коридоре даже днём горит. Пыльные лампочки освещают болотные стены и пол, покрытый потрескавшимся от старости линолеумом. Интересно, где тут обитает Алёна? Эх, взглянуть бы ещё.

Зашёл в сортир – в нос шибанул запах деспотии. И куда столько хлорки сыпят? Боятся туберкулёза? А где же газетка моя? Ну народ, ничего нельзя оставить. А, вон обрывки торчат, из грубо сваренного ящика на бетонном приступке.

Точно, она, – потянулся невольно… О, блин! – острый край разодрал ладонь. Вот же засранцы, даже зазубрины не сняли.

Смыл кровь под краном, зализал рану.

Теперь навести в сумке порядок. Слитки лучше на дно. Магниты из гнёздышка вытащим: бережёного бог бережёт. Сюда вот их, родненьких, за бачок. А, блин, палец прищемил. Да что за день такой: то железяка вцепится, то магнит придавит.

Что ещё? Да, ежедневник. Листы с прорезью – на мелкие клочки, водичку спустим – и плывите в Северный Ледовитый.

И сколько же отсыпали фантиков? Так… Не понял. Рашенбаксы? Тысячные?! Быть не может, это же… Три «котлеты» по сто бумажек – триста штук. Неужто? Катюшка, живём! Какой санаторий, я тебе квартирку в Чехии куплю – лечись да радуйся.

Стоп. Ну-ка остынь, так не бывает. В чём подвох? И главное – зачем? На что этот пахан рассчитывает? Ага, была охота, похоронить себя тут заживо. Не, одна хлорка чего стоит, а на заводах тогда что творится?

Что же делать? Ладно, потом решу. Вперёд, на поезд.

Спокойно, спокойно, сперва безопасность. Денежки надо раскидать. Одну «котлетку» – в левый внутренний, другую в задний брючный, третью в сумку, на дно, и слиточками прижать. В брюки нехорошо, да ведь не в трамвае поеду. Эх, даже присесть перед дорожкой некогда.

Взял потяжелевшую сумку – и на выход. Небо набухло мертвенно-чёрными тучами. Сверкнуло рядом и почти сразу – трах-ба-бах! Как не вовремя. Врежет молния в лоб – вот тебе и Чехия.

Ну где же этот завод? А, во-он дымит. Вроде бы должен левее быть. Хотя, когда с Пухлым шли, я не оглядывался, могу ошибаться. Не, остальные-то монстры безжизненные. Пыльные, как паутиной покрытые, над бараками возвышаются…

– Бу-бух! – вновь загремело в небесах.

Двадцать минут до поезда, надо ускоряться. Слитки тяжеленные, килограмм на пять-шесть потянут. Выбросить? Жалко, блин. Срежу-ка угол.

Рыжий дым ядовитой змеёй ползёт по земле, ну точно, лисий хвост.

А что за сарай впереди? «БЫЧКИ В ТОМАТЕ» – магазин, стало быть. Станция показаться давно должна. Но почему дорога на подъём? И куда пропал тот глухой бетонный куб? Не город, а лабиринт. Как в дурном сне… И гроза эта чёртова.

Пять минут осталось. Всё, опоздал на поезд. Да хоть на станцию попасть, там ночь перекантуюсь, не съедят же… Катюшка-то – как чувствовала.

На хрена слитки эти сдались? Германий оставлю, остальные припрячу, во, и кирпичик сверху.

Всё. Ушёл поезд. Что делать? И спросить не у кого…

«БЫЧКИ В ТОМАТЕ».

Но я же здесь был!

Кроме продавца в засаленном халате – единственный посетитель, тщедушный морщинистый мужичонка в чёрной робе. На столике полупустой стакан и тарелка. Надо же, именно бычки, и действительно в томате.

– Слушай, а станция у вас где, в какой стороне?

– На хер она тебе? Ссы здесь, – он не торопясь выпил, закусил. – Шутка. Что, мил человек, заблудился? И на трамвай опоздал?

– Похоже на то.

– Командированный, однодневник?

– Верно.