Эльфы Цинтры

Логан приковывал мальчика с изуродованным лицом к тележке, сказал ему, чтобы он какое–то время шел пешком, поставил рядом с ним в качестве охранника Медведя и приказал Ягуару держаться подальше. В течение нескольких минут они двинулись в путь, снова направляясь на юг, оставляя позади Ороникс Экспериментал и его механизмы.. У них до сих пор не было так необходимого трейлера, но Логан сказал им не беспокоиться.

По дороге они найдут что–нибудь, не так сильно охраняемое.

День шел на убыль, небо теряло свою яркость, а тени начали удлиняться. Было необычно прохладно по сравнению с привычным душным, застоявшимся воздухом, но Сова не хотела просить Винтика принести ей свитер или одеяло, потому что боялась потерять его. Она хотела держать его поближе, пока не скажет ему то, что она намеревалась сказать. Однако прямо сейчас она с ним не разговаривала. Она решила, чтобы он толкал ее в тишине, чтобы исчезла напряженность. Это было в конце дня. Они проедут еще довольно долго до привала, а затем остановятся на ночь.

— Ты читал о таких механизмах в каких–нибудь журналах, Винтик? — наконец сказала она. — Я не знала, что такие существуют.

Он не отвечал. Он только продолжал толкать ее с постоянным, ровным темпом.

Возможно, он даже не расслышал ее. Она посмотрела вперед, где Медведь и Мелок шагали рядом с тележкой и прикованным мальчиком. Перед ними по шоссе как большой жук двигался Лайтнинг. Еще дальше в одиночестве шел Ягуар.

Не поворачивая головы она огляделась по сторонам. Слева и позади нее шла Воробышек, на удалении, чтобы не мешать, но достаточно близко, чтобы оказаться рядом, если ее позовут. В этом вся Воробышек, подумала она.

— Я кое–что читал об этом, — вдруг сказал Винтик. — Они создавали компьютеры, которые могли думать, как люди, и были запрограммированы выполнять одну–две специфические функции. Однако до сегодняшнего дня я никогда не видел ни одного из них.

— Интересно, что еще было в тех зданиях, — размышляла она.

На какое–то время между ними снова воцарилась тишина, нарушаемая только хрустом гравия и мусора, по которым проезжало инвалидное кресло. Сова понаблюдала за полетом ястреба над головой и это напомнило, почему они путешествуют на юг. На мгновение она снова подумала о том, какие события произошли на Площади Первопроходцев за все эти годы, когда у них был дом, а внешний мир еще не вторгся к ним. Она думала о том, сколько она потеряла.

— Я не хотел, чтобы это случилось, — вдруг сказал Винтик, слова прозвучали так тихо, что она еле расслышала их.

— Знаю, — она продолжала смотреть вперед. — Я хочу, чтобы мы смогли изменить все то плохое, что с нами произошло.

— Я не думал, что это случится.

— Знаю.

— Я даже не подумал, что он сзади. — Она услышала, как его голос сломался. — Почему я не посмотрел? Все, что нужно было сделать, просто обернуться. Я бы увидел его.

— Ты пытался сделать что–то храброе и героическое, — сказала она. — Ты пытался спасти своих друзей. Не было времени, чтобы остановиться и подумать о чем–то еще. — Теперь она посмотрела на него. — Если бы ты не действовал так быстро, они были бы мертвы. Все они. Остальные не знали, что делать. Ты знал. Единственный из всех.

Он мельком взглянул на нее, затем снова быстро произнес:

— Я должен был посмотреть.

— Сейчас легко предугадать, — сказала она. — Когда все тихо, спокойно и безопасно. Но ты поступил так, как того требовал тот жаркий момент. Не думаю, что кто–либо обвинит тебя в случившемся с дедушкой Речки. Даже сама Речка.

— Ты этого не знаешь. Она даже не разговаривает со мной.

Сова глубоко вздохнула.

— Позволь я расскажу тебе кое–что, Винтик. Кое–какую правду. Погодник был очень болен. У него была чума. У него был штамм, который я не могла вылечить, у меня не было лекарств для него. От этой болезни он страдал и прежде. Речка рассказала нам. Это был лишь самый последний инцидент. Но об этом я никому до сих пор не рассказывала. Он собирался умереть. Он становился все более слабым, и я ничего не могла с этим поделать. Он уже почти умер.

Позади нее наступило долгое молчание. Она терпеливо ждала.

— Ты говоришь это только для того, чтобы мне стало легче, — сказал мальчик.

— Да, я говорю это, чтобы тебе полегчало, — призналась она. — Но это также и правда.

Конечно, это не было правдой. Это была ложь во спасение. Дедушка Речки мог бы поправиться, мог бы выздороветь. Никто не мог быть в этом уверен. Но она так не думала. Она не видела ничего, что указывало бы на это. И никто не мог знать наверняка, что действия Винтика во время управления машиной способствовали смерти старика.

Более того, они знали, что он уже мог умереть и к никто бы этого не заметил. Смерть в их мире походила на ветер, уносящий опавшие листья — раз, и их нет.

— Он издавал какие–нибудь звуки во время твоего вождения? — спросила она.

— Не знаю.

— Ты что–нибудь слышал?

Молчание.

— Думаю, нет.

Она дала ему минуту подумать над этим, затем сказала: