Эльфы до добра не доводят

Норандириэль открыла было рот, чтобы возразить, но передумала и закрыла. Я же промолчала. Досадно, что такая здравая и простая мысль не посетила мою голову.

Как только крайние избы за околицей села закончились, мы нашли кусты погуще, стреножили лошадей и пустили их пастись, а сами нырнули за зеленые пушистые ветки. Лисса выдала всем по комплекту немудреной одежды. Так, ничего особенного: штаны из какой-то явно домотканой ткани типа льна крепились на талии шнурочком или веревочкой, рубашка-косоворотка с красными петухами по вороту, кожаные сапоги с высокими голенищами (надеюсь, в жару мы в них не помрем) и светло-коричневые дорожные плащи с капюшоном. За плащи ей отдельное спасибо. В дождь какая-никакая, а защита.

— Так, вы переодеваетесь здесь, а я там. — Норандириэль ткнула наманикюренным изящным пальчиком куда-то вглубь кустов.

— Это что за «мальчики налево, девочки направо»? — удивилась я. — Мы, кажется, одного пола или я чего-то не знаю?

— Я как-никак принцесса! — Эльфийка топнула маленькой ножкой, но неудачно угодила в лужу и обрызгала всех разом. Впрочем, досадное недоразумение ее ничуть не смутило. Сказывались годы дворцовой практики. — Мне не пристало переодеваться в присутствии посторонних.

Я хотела было возразить. Насколько мне известно из литературы, особы королевской крови вообще редко одевались самостоятельно, а при их утреннем туалете обычно присутствовала целая куча народу. Но Лисса меня остановила.

— Пусть идет.

Я пожала плечами. Действительно, какая мне разница, где, собственно, будет переодеваться принцесса. Зато чем дальше, тем больше меня посещала мысль — какого черта я ввязалась в эту сомнительную авантюру. Все это наверняка плохо кончится. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Говорят, любая мысль материальна, попробую настроиться на позитив. Глядишь, и грядущая авантюра не перельется в самую большую катастрофу со времен памятной встречи печально знаменитого «Титаника» с айсбергом.

Штаны оказались велики и висели мешком, рубашка тоже не выдерживала никакой критики и даже подпоясанная кушаком выглядела, как чьи-то обноски на огородном пугале. Внешний вид спасал только плащ. Под ним как-то неважно, что надето — все равно деталей не видно: мелькнет иногда край рукава и штаны. Сапоги примерно сорок третьего, причем сильно растоптанного, перестали спадать только после того, как на ноги намотали портянки. У меня создалось такое ощущение, словно на ноги напялили не первой свежести валенки. Может быть, зимой это и уместно с поправкой на северные широты и сильные морозы, но летом? Просто садомазохизм какой-то.

— В таком виде только в безлунную ночь от людей под одеялом прятаться, — с тоской констатировала я. — Ты уверена, что нам стоило так кардинально менять свою внешность? В смысле, нас в ближайшем селении не привлекут за бродяжничество?

Лисса окинула мою мешковатую фигуру цепким взглядом и пожала плечами.

— А что тебе не нравится? Одежда как одежда. Можно сказать, почти новая.

— Что значит «почти новая»? — опешила я. — Ты решила сэкономить и прибарахлилась в секонд-хенде?

— Не знаю, что означает это самое секонд-как-там-его, но звучит как ругательство. Вместо того чтобы ругаться и привередничать, лучше бы спасибо сказала.

— За этот хлам? — возмутилась я. — И спасибо? Да я выгляжу так, что огородные пугала того и гляди здороваться станут, а в ближайшем селении вся детвора со смеху помрет. Какая тут, к свиньям, может быть благодарность?

Лисса гордо подбоченилась, хотя вид у нее был дурацкий: штаны постоянно норовили сползти с бедер, и приходилось их подтягивать.

— А где я, по-твоему, могла найти приличную одежду в этом богами забытом захолустье. Здесь, к твоему сведению, всего одна лавка, и ночью она не работает.

Некоторое время я просто пялилась на девушку, словно видела ее в первый раз в жизни.

— Ты их украла? — выдохнула я, пораженная внезапной догадкой.

— Только не надо читать мне мораль про закон и порядок. Подумаешь, кто-то утром недосчитается нескольких штанов и рубашек на бельевой веревке. Я оставила немного монет, значит, это не кража.

— Ну да, конечно, — с сомнением протянула я.

Угораздило же меня связаться с уголовницей.

В этот момент раздался душераздирающий вопль принцессы. Мы переглянулись и, не сговариваясь, рванули через кусты. Хлесткие ветки густого кустарника протестовали, как могли, и больно лупили по всем доступным местам, так что я начала звереть. Судя по плотно сжатым губам и мрачному взгляду Лиссы, она тоже пребывала в состоянии холодной ярости. Ох и не завидую я тому, кто посмел обидеть нашу принцессу. В порошок сотрем, по ветру размечем, зубами порвем на британский флаг.