Эльфийский посох

— Как это зачем? — Сонил округлил глаза. — Следить. Не заметила разве, что нежить крутилась именно вокруг ее леса?

— Мне тоже кажется, что дриада давно уже молится не Галлеану, а Мортис, — шепнула лучница, заметив, что к разговору прислушивается юнит Кимерт.

— Вот и сын у нее какой-то странный, — поддакнул Сонил.

— Эй! — нахмурилась лучница. — А вот Лиэна не тронь, понял? Он, между прочем, тебе жизнь спас.

Вор ухмыльнулся:

— А я и забыл… Но ты видела где-нибудь такую странную магию, как у этого парня? Какая-то она… ненормальная!

— Я слышала, его наставником был человек, а все человеческое вредно эльфам. Мне вот куда больше Энрах не нравится, — процедила Тинира. — Скрытный он. И потом страж — а заклинаниями не пользуется. Руны бережет, что ли? Ох, чует мое сердце: стоит нам найти Посох Духа, этот тип перебьет нас всех, чтобы одному остаться в наследниках лорда…

Сонил и Тинира не знали, что в этот момент магессы также пытались вычислить предателя.

— Итак, остаются трое — Кимерт, Сонил и страж Диноэль, — подвела итог Тиаль, как и лорд, прежде исключившая из числа подозреваемых Тиниру, Эосту и Энраха.

— А если вспомнить, кто из них претендует на наследство Даагона, то это точно Сонил, — уточнила дриада. — Остальные двое в отряде оказались случайно, особенно Кимерт. Если бы не его оплошность, то он до сих пор был бы стражем в столице.

Теург возразила:

— Оплошность ли? Ты забыла, что только он из всего отряда находился в зале совета, когда был разрушен Посох Духа? — Она поднялась, услышав совсем близко волчий вой. Однако нападения не последовало, и лагерь вновь погрузился в полудрему, хотя спать днем было и непривычно.

— Очень не нравится мне все это, — покачала головой Тиаль. — Словно затишье перед ураганом — уже неделя без происшествий, если не считать волков.

— Они ведут себя так, словно охраняют оборотня, — задумчиво произнесла Иссиана. — А это значит, он в нашем отряде.

— Почему же тогда твоя магия не смогла его выявить, дриада? Ты же испытывала каждого жезлом. Или снова будешь говорить, что тень Древа растет, а эльфийская магия слабеет? — прищурилась было Тиаль, но вспомнила, что то же самое говорили в каждом лесу.

Иссиана молча подняла листок, упавший с клена, под которым они расположились. Его алые, как волосы Тиаль, кончики были совершенно сухими. Дриады искали гниль в древах, а тем временем рощи стали засыхать — что-то высасывало их соки, и под ногами все чаще слышался шорох сухих листьев и хруст сломанных ветром веток. Дриада, глядя на лист, вытерла слезу, и Тиаль мгновенно оставила закравшиеся было подозрения. Но этой влагой не излечишь Леса…

— Если мы не доберемся до Посоха Духа, наш конец близок, — вздохнула теург. — Только вот боюсь, что нежить не даст. Как же раскрыть оборотня среди нас, если он не выдал себя даже в битве в лесу Вереска? В отряде начинается взаимное недоверие, а нет ничего хуже, когда не можешь доверять товарищу в бою и ждешь удара в спину.

Иссиана приняла последнюю фразу на свой счет.

— Как только лорд вернется, я покину вас, Тиаль, — холодно произнесла она. — Мне нельзя долго без моего дерева.

— Даагона нет слишком долго! — не выдержала теург. — Неужели даже Хоэрин не смог поставить его на ноги? Он же сказал: раны не смертельные.

— Пока еще нет. Но они могут стать смертельными, — тихо сказала дриада. — Могут, если лорд не переборет магию проклятого меча. Боюсь, он не доживет до того дня, когда эльфы найдут Посох Духа. Тогда Альянсу придется сжечь древо Эрсетеа, потому что оно потянется к его сыну, блуждающему корню. А если они его сожгут, твоего мальчика уже ничто не сможет защитить от Древа Смерти. Он перевоплотится.

Тиаль, оперев локти в колени, опустила лоб в сцепленные ладони. Теург клана Гаэтер не может позволить себе плакать. И не может позволить себе ненавидеть.

Эоста тоже не могла спать, хотя мышцы непривычных к длинным походам ног сводило от боли. Пока было светло, девушка плела новую сетку для сферы лорда — лоза быстро пересыхала, ломалась, и эльфийка боялась потерять артефакт.

После боя в лесу Вереска Тиаль не стала забирать у нее сферу. Она окинула пророчицу долгим взглядом и вдруг улыбнулась: «Лорд в тебе не ошибся. Кому попало его кристалл силы не откликнется. Храни его».

Увлеченная работой Эоста вздрогнула, когда веточка, за которой она потянулась, сама прыгнула в ладонь. Подняв глаза, эльфийка встретилась с озабоченным взглядом юнита Кимерта. Воинская доблесть для эльфов не могла искупить запятнанную честь, поэтому с бывшим стражем по-прежнему мало кто желал общаться, и он чувствовал себя в отряде изгоем.

— Эоста, ты не знаешь, когда оборотни спят? — тихо спросил он.

Девушка пожала плечами, сосредоточенно оплетая сферу. Кимерт подал ей новую веточку вместе со следующим вопросом.

— А ты знаешь, что происходит с оборотнем, если он уснет при Большой луне?

— И что же? — Она никогда над этим не задумывалась.

— Он не сможет удержать во сне личину и станет зверем, — ответил Кимерт. — А кто у нас в отряде никогда не спит при Большой?