Эльфийский подменыш

Как ни странно, сны после такого напутствия оказались действительно добрыми. Едва коснувшись головой подушки, Элмерик увидел зелёные луга, поросшие клевером и мелкими колокольчиками – нежно-сиреневыми и фиалковыми, как глаза прекрасной Брендалин. На лугу паслась белоснежная лошадь – явно фейских кровей, – и появившаяся из ниоткуда леди Брендалин очень хотела покататься, но глупое животное шарахалось от неё, никак не даваясь в руки. Тогда Элмерик накинул уздечку на голову лошади, успокоил её ласковыми словами и подвёл к своей милой даме, а потом протянул руку, помогая ей взобраться на спину скакуна, прежде не знавшего седла. В этот момент над лугом разнёсся переливчатый звон сотни больших и маленьких колокольчиков, несущийся будто из-под холма. Элмерик моргнул – и всё исчезло. Только уже знакомый, громкий до боли в висках звон возвещал, что пора вставать, заправлять постель и собираться к завтраку.

3.

После Лугнасада наконец-то распогодилось, дожди почти прекратились, дороги подсохли. И пусть над Чёрным Лесом каждый день ходили тяжёлые низкие тучи, иногда сквозь них всё же проглядывало тёплое летнее солнце. Ночами вдалеке ворчал гром и в небесах полыхали зарницы, а по утрам макушки елей окутывала туманная дымка, словно напоминание о приближающейся осени. В этом году она обещала быть ранней.

Элмерик провёл на мельнице уже целых пять дней, но ещё не выучил ни единого заклятия. После завтрака мастер Патрик отводил всех семерых учеников наверх – в комнатку под крутым скатом крыши, служившую библиотекой. Здесь было душно и пыльно, по углам свисали клочья паутины; но даже постоянный шум мельничного колеса мешал меньше, чем жужжание многочисленных мух: с их вражескими полчищами не могла справиться и вся армия местных пауков. Библиотека выглядела настолько запущенной, что даже Элмерику, всякое повидавшему за годы странствий, это показалось странным: во всём остальном доме был какой-никакой, но всё же порядок. Впрочем, странного в деревне (Элмерик недавно узнал, что та называется просто и незатейливо: Чернолесье) хватало: ночами за оградой выли волки (барду хотелось надеяться, что это именно волки, а не кто-нибудь похуже), в шуме деревьев часто слышался невнятный шёпот, а вдалеке меж ветвей то и дело вспыхивали зеленоватые огни.

Учёба едва началась, однако всё больше разочаровывала его с каждым днём. Свитки, которые нужно было непременно прочитать до обеда, казались нудными до зубовного скрежета. В одних были старые сказки и легенды, которые впору было читать малым детям, в других рассказывалось о многочисленных деревьях, произраставших в Чёрном лесу. Так, Элмерик узнал, что ежевика является символом хитрости, а орешник даёт чародею мудрость, но ни один из текстов не объяснял, как что-либо из этого можно заполучить. Ни особых слов, ни рецептов для волшебного отвара – ничего.

Когда закончились деревья, начались птицы. А затем они принялись заучивать названия самых известных замков Объединённых Королевств (которые любой образованный человек и так знал), а также старых крепостей, давно разрушившихся до основания, а может, и вовсе никогда не построенных в этом мире (что, по мнению Элмерика, казалось сущей бессмыслицей). Но хуже всего было, что все названия следовало зубрить не только на наречиях Объединённых Королевств, но и на эльфийском, который мало того, что считался почти мёртвым (в Королевствах давно не видели живого эльфа, говорившего только на родном языке), так ещё был и весьма сложным для произношения. А мастер Патрик к тому же постоянно придирался, заставляя всех, у кого не получалось запомнить мудрёные слова, проводить в библиотеке лишние часы.

После обеда мельник раздавал Соколятам самые обычные поручения, никак не связанные с чародейством: одних отправлял в сад лекарственных трав на полив и прополку, другим велел чистить и вычёсывать лошадей (работа на конюшне пришлась Элмерику по душе, и особенно ему понравилась небольшая пегая лошадка по кличке Ольха), третьих посылал в деревню с поручением забрать у кузнеца свёрток и, конечно, не сметь в него заглядывать на обратном пути. Иногда из деревни нужно было сопроводить телегу с мешками: местные жители расплачивались едой за помол и «иные услуги», о которых говорили только шёпотом. За пару таких визитов Элмерик убедился, что в Чернолесье мастера Патрика очень уважали, хотя и побаивались, за глаза называя «колдуном с мельницы».

Новобранцы брались за поручения неохотно, но спорить с наставником никто не осмеливался, и недовольство росло с каждым днём. Элмерик знал наверняка – как и многим бардам, ему было легко угадывать настроения окружающих.