— Да и вообще зачем целиться? — продолжил Пеллегун шутливым тоном. — Мы ведь не какие-нибудь эльфы, не так ли, Ваше Преосвященство?
— Да оградит нас от этого Господь, сын мой…
— Мы сражаемся не в лесу, прячась за деревьями, а на открытом пространстве — там, где можно пускать в ход кавалерию. Дайте мне эту тысячу лучников, отец, и тогда, чтобы одержать победу, эльфы нам не понадобятся!
— Одержать победу без эльфов… — задумчиво пробормотал король, покосившись на Буркана.
Затем он повернулся к епископу Дубрицию и, выдавив из себя улыбку, сказал ему:
— Почему, Ваше Преосвященство, когда мне что-то говорит мой сын, мне начинает казаться, что я слушаю вас?
Бледное худосочное лицо священника еще больше побледнело. Дубриций был человеком очень высокого роста и крупного телосложения, и даже одеяние священника не могло этого скрыть. Несмотря на свой немолодой возраст, он держался в седле не хуже любого рыцаря, а свой епископский крест он держал так, как будто это было копье.
— Ваше Величество, я никогда не делал тайны из своих взглядов, — сказал он тихим, но уверенным голосом. — Для Бога эльфы ничем не лучше всех монстров ада. Взгляните на этих людей… Неужели вы не чувствуете, как сильно их вдохновляет вера?
— Вера в Бога, Ваше Преосвященство? Большинство из них даже не сумеют правильно перекреститься.
— Вера в самих себя, в свою многочисленность, в свою силу… Вера в вас, Ваше Величество. Вера в человека, в его судьбу! Это уже достаточно много… Кроме того, совсем не обязательно верить в Бога, чтобы быть любимым им — достаточно лишь совершать богоугодные дела. Вы подготовили этих людей для того, чтобы совершить богоугодное дело, и теперь позвольте мне вселить в них надежду на то, что им будет помогать сам Бог. В этом случае они будут уже не просто войском, а теми, кто упоминается в священных книгах как
Кер покачал головой и, довольно долгое время помолчав, посмотрел на безоблачное небо.
— Сначала — жатва, — тихо сказал он. — Нужно собрать зерно, а иначе оно при такой жаре засохнет на корню… Буркан!
— Слушаю Вас, Ваше Величество!
— Объявите сегодня вечером общий сбор вассалов. Его Преосвященство Дубриций кое в чем прав: в приближающейся войне решающее значение будут иметь численность и сила… Нам не хватит ни королевского войска, ни тех наемников, которых мы сможем набрать. Как только зерно будет собрано, каждое поместье барона, каждое графство и каждое герцогство должны будут прислать нам воинов. С каждого манса[42] — не менее одного всадника и десяти пехотинцев, причем половина из них — лучники. Поставьте всех об этом в известность…
Сенешаль слегка склонил голову, а затем, пустив своего коня в галоп, ускакал прочь. Кер проводил его взглядом, прекрасно зная,
— Ну что ж, ты получишь свою тысячу лучников, — сказал король, резко оборачиваясь к сыну. — И возьмешь на себя командование ими. Что касается вас, Ваше Преосвященство, то сгоните с себя этот вид ложной скромности. Вам не удалось добиться того, к чему вы стремились. Я дал свое слово Морврину, и я не могу не выполнить своего обещания. Мы будем сражаться вместе с эльфами независимо от того, нравится это Богу или нет. А теперь давайте вернемся. Уже слишком жарко, и мне хочется пить.
— Если вы мне позволите, отец, я…
Кер уже не слушал: он пришпорил коня и поехал к главным воротам города. Вслед за ним тут же потянулся и его великолепный эскорт.
— …останусь здесь, чтобы понаблюдать за тем, как тренируются воины, — договорил Пеллегун, когда король и его эскорт уже уехали.
Принц, потянув поводья, уже собирался развернуть своего коня, когда вдруг заметил, что епископ не поскакал вслед за королем и смотрит на него. Этот его испытывающий взгляд очень не понравился Пеллегуну. Принц с неудовольствием подумал, что Дубриций сейчас, наверное, начнет разглагольствовать о долге и о величии судьбы его, Пеллегуна. Вежливо кивнув священнику, он поскакал рысью вслед за королем. Когда принц проезжал мимо епископа, тот что-то ему сказал, но принц расслышал только одну фразу:
— Это продлится недолго!