Эльфийские хроники (сборник)

В Фалиасе был вытесан камень Фаль, издававший громкий звук при приближении истинного короля. В Муриасе был отлит котел Дагды. Третьим городом был Гориас, и именно в нем было изготовлено ужасное копье, которое досталось Лугу. Последним городом был Финиас. В нем был выкован ни с чем не сравнимый меч, который доверили первому королю Племен богини Дану Нуаде Серебрянорукому, сыну Эхтаха, сыну Этарлама, сыну Орды, сыну Аллаоя, сыну Тата, сыну Табхарна, сыну Энны, сыну Иобатха, сыну Беотхаха, сыну прорицателя Йарбхойнеола, сыну Неймхеадха…»

2. Юные охотники

– Ллиана, повтори то, что я только что сказал!

Гвидион произнес эти слова так громко, что все его ученики вздрогнули, а воробьи, сидевшие на дубе, к которому он прислонился спиной, дружно сорвались с веток и улетели прочь. Все посмотрели на молоденькую эльфийку, которая, откинув голову назад и закрыв глаза, подставила свое лицо ласковым лучам солнца. Поначалу она, похоже, даже не поняла, что обращаются к ней, и лишь когда ее соседи, сдерживая смех, стали толкать ее локтями, она медленно выпрямила голову, открыла глаза и уставилась на старого друида абсолютно невинным взглядом.

– …Нуаде, сыну Эхтаха, Этарлама, Орды, Аллаоя, Тата, Табхарна, Энны, Иобатха, Беотхаха, прорицателя Йарбхойнеола, Неймхеадха, учитель, – произнесла она на одном дыхании тихим и спокойным голосом.

Гвидион покачал головой, и от такого движения его длинные седые волосы на мгновение закрыли морщинистое лицо – закрыли так хорошо, что никто из учеников не заметил, что он улыбается. Подняв глаза, он посмотрел на безоблачное небо сквозь голые ветки старого дерева, под которым он сейчас находился, проводил взглядом летящего вдалеке сокола и затем снова обратил свой взор на своих учеников – десять юных эльфов, возраст которых был от пятидесяти до шестидесяти зим. Дети, едва освоившие огамическое письмо[6] и научившиеся понимать голос ветра. Некоторые из них, наверное, через несколько десятков смен времен года смогут стать друидами, черпающими свои знания от деревьев. Возможно, тот или иной из них даже удостоится того, чтобы зайти в священную рощу и получить просветление…

А вот Ллиана… Ему снова пришлось подавить в себе улыбку. Гвидион познакомился с ней семь или восемь зим назад, то есть совсем недавно, но ему уже тогда было ясно, что мудрость друидов – не для этой девушки. Ллиана никогда не станет мастером в каком-нибудь виде искусств, хотя из всех его учеников она самая одаренная: несмотря на живость ума и удивительную память, которую она только что еще раз продемонстрировала, ее судьба будет другой.

Возможно, ему следовало бы об этом побеспокоиться, пока еще не стало слишком поздно. Придет день, в который он достанет руны, чтобы погадать и узнать, что ее в жизни ждет…

Среди всех эльфов, населяющих мир, у эльфов Элиандского леса была особая судьба, которую ни один друид не мог позволить себе не знать и должен был принимать во внимание. Другие эльфы жили на опушках леса, а некоторые – даже в безлесной местности, а именно на холмах или болотах, вдалеке от священного центра большого леса. У таких эльфов не было другой заботы, кроме как выжить – выжить в мире, который с каждым днем становился для них все более и более чуждым. А вот те, кто жил здесь, вокруг этой рощи, именуемые представителями других кланов «высокими эльфами», являлись прямыми потомками Морриган, дочери Дагды, и в силу этого божественного родства каждому из них – независимо от того, осознавали они это или нет – была уготована какая-то важная роль.

Роль Гвидиона, в частности, заключалась не только в том, чтобы обучать молодежь всему тому, что эльф должен знать об окружающем его мире, но также и в том, чтобы выявлять таланты и затем помогать им избрать соответствующий путь в жизни. Одни из юнцов обладали способностью понимать песню ветра, а потому им надлежало стать мастерами в том или ином виде искусств – прорицателями, знахарями, друидами или магами. Вторые от рождения обладали знаниями и навыками, необходимыми для обработки металлов. Третьим предстояло стать бардами, менестрелями или охотниками. Четвертые должны были посвятить свою жизнь пению лука и стрелы.