Эльфийская кукла

Первая сказка называлась «Юноша-Тополь и Девушка-Береза» и была написана в белых стихах. Я дочитал ее до середины и понял, что вряд ли смогу постичь всю красоту и изысканность староэльфийского фольклора. Эльфы отличные художники, ювелиры и оружейники, у них обалденная музыка, красивые танцы и сильная медицина, они строят прекрасные дома и отлично разбираются в магии, но вот их литература явно на любителя. Нудная и написанная высокопарным языком история о том, как Юноша-Тополь не мог встретиться со своей возлюбленной Березой, потому что тополя росли в одном месте, а березы в другом, возможно и тронет чье-нибудь чувствительное сердце – но не мое определенно. Полистав книжку в поисках чего-нибудь более занимательного, я заметил, что у начальной страницы сказки «Фаэрмеллен Гли и рыцарь-вампир» загнут уголок. Не иначе, Бургиньон читал эту сказку – а может, и не Бургиньон (что-то не могу я себе представить элитного ассасина, читающего сборники сказок, тем более на сидуэне!), а тот, кто дал ему эту книгу. Поскольку Саламэль упорно продолжал делать вид, что не замечает меня, я начал читать.

Сюжет сказки был банален и незамысловат: темный эльф-ведун по имени Гли полюбил эльфицу-раскрасавицу из Тир-на-Айонны. Однако красавица любила некоего рыцаря по имени Гартиаль, и Гли получил от ворот поворот. Тогда наш сволочной фаермеллен попытался развесить на остренькие ушки красавицы лапшу про ее возлюбленного – изменяет, мол, тебе суженый твой не по-детски, – но красавица не поверила. Отчаявшись добиться взаимности, нехороший фаермеллен использовал черную магию – он напустил на счастливого соперника чары, и тот превратился в вампира (брр, снова вампиры, мать их тру-ля-ля!). Естественно, что новообращенный рыцарь-вампир взял за обыкновение вечерять юными дамами, охмуряя их перед этим куртуазной беседой и вампирским обаянием. Коварный Гли воспользовался этим, красавица увидела в волшебном зеркале, как ее суженый пристает к другим дамам, не поняла, что интерес у рыцаря к ним не эротический, а гастрономический, сильно-сильно огорчилась – короче, этот самый Гли запудрил ей мозги, и оказалась она в заколдованной башне хитрого фаермеллена, куда нельзя было попасть никому.

Стоп, Осташов, тебе это ничего не напоминает? С этого места я начал особенно тщательно разбирать эльфийские руны, стараясь не пропустить ни единой подробности. Когда я дошел до эпизода, в котором бедняга-рыцарь добирается до башни колдуна и пытается в нее попасть, волосы у меня на голове зашевелились:

Рыцарь обошел башню трижды и не увидел в ней ни двери, ни окна, ни даже малого отверстия, подобного ласточкиному летку. Никому не дано было проникнуть за стены сего дьявольского чертога. Девица же в зеркале волшебном узрела своего любимого и вскричала: «Возлюбленный мой Гартиаль, ты пришел за мной! Приди же ко мне и верни мне счастье, коего я лишилась по неразумности своей!» Гли же ухмыльнулся злобно и ответствовал: «Напрасно зовешь ты Гартиаля, ибо никому, ни эльфу, ни человеку, ни вампиру, не дано заклятия, наложенного на мою башню, преодолеть. Ибо заклятие оное сильнейшее из всех, что известны в Интэ-Аир, и так ужасно, что никто не решится выполнить то, что может его разрушить. Вход в мою башню откроется лишь для того, кто коснется камней в стене башни ладонью, смоченной кровью из сердца своей возлюбленной или возлюбленного…»

На меня упала тень, и я увидел над собой Саламэля.

– Что это? – он смотрел на книгу, а не на меня. – «Золотые легенды»? Где ты их взял?

– В библиотеке, – съязвил я. – Тебе-то что?

– Ты что, знаешь сидуэн? – Саламэль как-то странно на меня посмотрел.

– Немного. А что?

– Оставь мне эту книгу, – внезапно предложил эльф.

– Сказки? – Я взглянул на него с недоумением. – Зачем они тебе?

– Это мое дело.

– Дружище, это не моя книга. Я взял ее почитать.

– Я тебе не верю. Так дашь мне ее, или нет?

В поведении Саламэля было что-то странное. Эльфы народ очень хладнокровный, свои эмоции стараются не показывать ни при каком развитии событий. А Офир был взволнован и даже не старался этого скрыть.

– Не дам, она мне самому нужна, – сказал я. – Но могу предложить сделку. Ты помогаешь мне с Салданахом, а я дарю тебе эту книгу – потом. Согласен?