Эльфийка вишневых кровей

— Потому что мне это нравится. — Вопрос вызвал небольшое раздражение, потому что лично я не понимала, почему мой выбор так удивлял окружающих, что буквально каждый спешил указать мне на этот факт. А затем, решив немного зло пошутить, добавила: — Мне очень нравится процесс вскрытия мертвых тел и призыв низшей нежити. Вы когда-нибудь видели, как в мертвое тело входит подобие жизни и труп превращается в услужливого слугу?

— Видел. — Глухо буркнув, гном не выглядел шокированным, хотя я надеялась, что немного его если не напугаю, то серьезно удивлю. — Что ж, понятно. Садистка, значит. А ты точно эльфийка?

— Частично. — Не став скрывать, я нисколько не обиделась. Может, и садистка. Я не очень хорошо знала определение этого слова, но господин иногда тоже меня так называл.

С восхищением.

— А, ну понятно. — Мой ответ понравился гному, и он кивнул. — Ладно, гляну у себя в запасах, может, что и найду из необходимого. Ты давай там, не засиживайся, все-таки балки старые и на дополнительную нагрузку не рассчитаны. Кстати, завтрак уже в самом разгаре, поторопись, после десяти еды обычно уже не остается.

Тут взгляд осматривающегося гнома упал на платье, и он нахмурился. Подошел ближе, потрогал даже. Поморщился.

— Ага… Ладно, форму тоже принесу. Ну ладно, давай.

И ушел.

А мне все больше нравится мой комендант!

ГЛАВА 5

Гном ушел, а я снова сосредоточилась на мышке, которая за время нашего общения с комендантом окончательно убрала щит и теперь сидела, нахохлившись как воробушек, подремывая.

Странно. Почему она сидит, а не висит вниз головой, как все нормальные летучие мыши?

— Мышка-а-а… — Тихонько позвав, я добилась того, что она открыла глаза. — А ты почему такая странная?

Наверное, это глупо — разговаривать с мышью.

А может, и нет.

— Уж не страннее тебя. — Едва слышно буркнув, мышка снова прикрыла глаза. — Где это видано, чтобы эльфийка добровольно шла в некроманты?

— Я эльфийка только по отцу. — Обрадовавшись, что мои подозрения подтвердились и мышка оказалась немного магической (наверняка какая-нибудь экзотическая разновидность нечисти!), я с энтузиазмом продолжила: — А ты кто?

— А так не видно? — Мышка снова открыла глаза. — Мышь я. Летучая.

— Но ты ведь необычная… — Немного растерявшись под ироничным взглядом, я неуверенно спросила: — Ты чей-то эксперимент, да?

— Да. — Не став спорить, но сказав это таким тоном, словно я ей уже надоела, мышь широко зевнула. — Кстати, шла бы ты… завтракать. Я всю ночь не спала, и ты мне сейчас мешаешь.

— Ты тут живешь?

— Да.

Здорово!

Решив не настаивать и прекрасно понимая, каково это — хотеть спать, когда кто-то мешает, я послушно спрыгнула вниз.

И очень вовремя.

Я успела лишь юркнуть в кровать под одеяло, услышав за дверью натужное сопение коменданта, когда дверь с жутким скрипом распахнулась вновь и в комнату вошла большая гора вещей. Именно гора! Гнома попросту не было видно.

— Вот! — Свалив все на пол, комендант шумно выдохнул. — Что нашел — все принес. Разбирай. Форма наверху.

— Спасибо!

— Да ладно уж. — Немного смутившись, услышав мою громкую и искреннюю благодарность, гном немного помедлил, а затем шепотом добавил: — Если еще что понадобится — дай знать. Я пока твою заявку собирал, столько всего интересного на дальних стеллажах нашел… Ух! Вот, добавил еще кое-что от себя, думаю, тебе пригодится.

Ага? Ой, а я даже и не знаю, что мне еще надо… Но я обязательно подумаю!

Поблагодарила гнома снова, но на этот раз уже за предложение, и откровенно удивилась, когда он решил не останавливаться и лично смазал петли двери маслом.

— Ну вот, уже другое дело. — Удовлетворенно покивав, комендант смешно распушил бороду. Видимо, это означало широкую улыбку. — Ну все, одевайся и дуй в столовую, завтрак на исходе.

— Ага… — Успев лишь кивнуть в спину невероятно любезному лэру, я в некоторой растерянности перевела взгляд на гору вещей.

Чего там только не было!

А ведь и правда, в этой куче угадывался и ковер, который я не просила. И если не ошибаюсь… новый! Ой, что-то мне так хочется самой полазить в его закромах!

Недоверчиво, но с уже разгорающимся возбуждением подойдя к горе добра, я взяла в руки то, что лежало на самом верху, а именно форму. Какая красивая!

Сверху кто-то хихикнул, когда я приложила к груди темно-вишневую блузку с кружевным воротничком. Это она так спит?

Что? — Подняв голову, я нашла взглядом мышку, рассматривающую меня с нескрываемым любопытством.

— Да так, ничего. Представляю себе глаза окружающих и многочисленные инфаркты, когда они увидят тебя в местной форме.

— А что не так с формой? — Подойдя к кровати, я разложила на ней вещи. Блузку, длинную юбку-брюки более темного оттенка, чем блузка, и приталенный черный жилет с многочисленными кармашками. Кроме того, в юбку были завернуты три пары черных носков, а в куче я видела еще и черные ботиночки на шнуровке. — Мне она очень нравится.

— Да я не о том. Я о сочетании цветов.

Недоуменно обернувшись, нахмурилась. О чем она?

Но спросила другое:

— А тебя как зовут?

— Кассандра. Можно Кася. А тебя Вишери?

— Да.

— А можно я буду звать тебя Вишня?