Эльф из Преисподней. Том 3

В горле пересохло от отчётливости сцены: проклятый земной божок склоняется передо мной и кается за то, что посмел внедрить в меня паразита. И самое смешное, что осколок ангела не посмеет бастовать, пока я не выполню поставленной перед ним задачи. Иешуа отправил его убить владыку Коцита.

А после… после того как я завладею наследством Карнивана, никакой паразит не посмеет управлять мной.

Алые точки в глазницах лорда Бауса засияли ярче.

— Тебе не терпится предать нынешних хозяев? Как предал меня?

Абсурдное заявление.

— У меня нет и не было хозяев. Да и ты никогда не был важен для меня.

— Но ты называл себя моим другом.

Мы улыбнулись одновременно. То есть ледяная статуя, понятное дело, не имела для этого губ, но я уловил настроение.

— Никогда не считал тебя настолько глупым, чтобы думать, будто ты поверил мне.

— Подыгрывать тебе было одно удовольствие… Пока ты не полез к моей вещи.

Мы оба знали. Высший демон с лёгкостью простит покушение на свою жизнь от хорошего знакомого, но никогда не оставит безнаказанным воровство вещи. Я жалел лишь о том, что попался; Карниван… тоже о чём-то жалел.

Наверное.

И если бы не абсолют кружки, парившей над нашими головами, мы бы нашли общий язык. Перед лицом общего врага практически все распри сходят на нет.

Кроме тех, что касались вещей.

Отношение к вещам — единственный незыблемый столп нашей переменчивой природы. И за эту чудесную устойчивость там, где в иных вопросах царила относительность, стоило убивать, не считаясь ни с чем.

— Надеюсь, ты записывал свои исследования.

— Самое важное хранится в дворцовой библиотеке, однако у тебя не получится ни расшифровать данные, ни заполнить лакуны в них.

Забавно. То, что Карниван вёл записи, указывало на то, что на каком-то этапе он собирался прибегнуть к подмоге гончих (или даже задействовал их). Иных причин, кроме очевидной нелепости (он думал, что я убью его и продолжу начатое им дело) я не видел.

За благотворительностью Карниван замечен не был.

Ледяная статуя склонила голову к плечу, словно прислушивалась к далёким звукам. Ушей у неё не имелось, потому я заподозрил, что это привычка лорда Бауса — или же Карниван усыплял мою бдительность ненужными движениями, чтобы неожиданно ударить, когда расслаблюсь.

Если второе, то я отлично подготовился к сюрпризам. И хотя Нани надрывно выл в уголке сознания, это не портило мне настроения.

— Ведут, — сказал Карниван, не отрыва от меня взгляда, — Ну и набрал ты себе инструментов… Суккуба, пикси, эльфийка… Где-то откопал мёртвую богиню. А эльфийка приходится родственницей твоей оболочке? Эльфийка. Эльфийка.

Пламя в его глазницах слегка потускнело. В голосе зазвучало лёгкое недоумение:

— Ты что, слепил из неё квазивещь? Малдерит, ты всегда слыл чудаком, но такое… Сильная уязвимость. Твоя самоуверенность пробивает облака.

Я был уверен, что ни единым мускулом не выдал привязанности к Лютиэне. Однако Карниван был высшим демоном до мозга костей и к тому же на протяжении жизни калечил себе разум не так сильно, как я. Видимо, что-то откликнулось во мне, раз он отдельно повторил про эльфийку. Мизерный рефлекс, лёгкая смена позы, незначительный прищур…

Бороться с его всезнанием было невозможно. Я был для него открытой книгой; но, в общем-то, от меня требовалось развоплотить его, а не играть с ним шахматы.

Я обнажил Волю Небес, взмахнул ей — и обнаружил себя в непроглядной черноте. Перемена обстановки произошла так быстро, что невозможно было понять, как этого добился Карниван. Телепортация, воздействие на сознание — или же проклятая сволочь попросту изменила реальность.

Из мрака донёсся задумчивый голос Карнивана:

— Знаешь, я всего два раза наблюдал за мучениями демона, квазивещь которого уничтожили. Как считаешь, стоит зрелище третьей попытки?

Я лихорадочно прощупывал окружение, в том числе истинным зрением. И никак не мог понять, как ему удалось слепить такую ловушку. Куда меня занесло? Казалось, что здесь нет даже нитей реальности…

Или же они сплетены так плотно, что видятся монолитом.

А жив я только потому…

…что Карниван раздумывал, как со мной поступить. В такой среде хрупкое смертное тело, оставшееся без поддержки, немедленно развалилось бы на составляющие.

Ярость и осознание, что Лютиэне грозит опасность, подтолкнули Волю Небес. В неё влилась энергия паразита.

Если клинок и засиял, то я этого не увидел. В этом месте для моего бытия оставалось катастрофически мало пространства.

Никакой грубой силы. Аккуратный, точечный перехват контроля. Не время для ударов, сносящих всё на своём пути…

В последний момент Карниван что-то почувствовал. Понял, что рыба ускользает из сетей, и поспешно захлопнул ловушку, сжал её так, чтобы раздавить меня.

Но я уже проделал в монолитном сплетении маленький разрыв. Его хватило, чтобы ускользнуть.

Я так и не понял, было ли что-то материальное в этой западне или же она относилась только в моей сущности. Вполне допустимо, что Карниван не заморачивался и перенёс лишь мою проекцию вместе с оттиском Тхуан.