Мало кто знает, что в XIX в. Александр Дюма в своих знаменитейших романах о мушкетерах поставил своеобразный опыт. Каждый из четверых описанных им главных героев представлял собой определенный этнотип жителя той или иной части Франции. Атос, такой благородный и относительно «правильный», представлял иль-де-Франс, «сердце Франции», земли королевского домена. Гигант Портос, не совсем далекий, но верный, живший по принципу «Дерусь просто потому, что дерусь» – представлял Нормандию, населенную потомками викингов Рольфа Ходока. До сих пор, если встретите высокого светловолосого голубоглазого француза, можно быть на 90 % уверенным, что это – выходец из Нормандии. Как литературный гротескный образ он вполне удался, но без учета знаменитого скандинавского коварства[1], которым прославились многие вожди викингов и нормандские герцоги и короли, недостоверен. Арамис представлял собой «утомленный солнцем» Южный Прованс, сочетая достоинства и пороки тамошнего населения, потомков галло-римлян: унаследованную от Античности высокую культуру, романтику и коварство. Д’Артаньян – пылкий гасконец, фактически баск, что сразу говорит о многом (вспоминается и знаменитый разгром арьергарда войск Карла Великого в Ронсевальском ущелье, и современный баскский сепаратизм с легким террористическим налетом). Добавим, что истинный Шарль д’Артаньян (1613–1673 гг.) был не только храбрым воином и дуэлянтом, но и ловким царедворцем и опытным интриганом. И вот его-то фигура наиболее близка к аквитанскому типу, поскольку Гасконь еще с римских времен считалась частью Аквитании (т. н. Аквитания терция); хотя иногда Гаскони удавалось обретать независимость, в XI в. она вновь была поглощена соседней Аквитанией. Иногда (не очень верно) их даже идентифицируют, указывая, что французы называли Аквитанией то, что англичане – Гасконью или Гиенью[2]. Впрочем, ко времени Столетней войны, одним из поводов к которой прослужило земельное приданое давно почившей Элеоноры, все это было уже не столь важно.