какой гениальный у них концерт с Монтсеррат Кабалье, где они вдвоем поют! Вообще те годы, конечно, были потрясающими, пиршество музыки.
А вот эта фотография с «Адриенной», здесь соединение французского и итальянского, поскольку французский сюжет.
а, это «Адриенна» в Сан-Франциско.
Здесь ваши две стихии соединяются — про французскую жизнь, а музыка итальянская.
то правда. Тут рафинированная драма, рафинированные манеры, изысканная женщина с диким темпераментом, и из-за своего темперамента она делала страшные вещи.
Ненавидела Адриенну. Вашей Адриенной в основном была Рената Скотто?
а, почти всю жизнь, хотя еще была Катя Риччарелли.
Разве Риччарелли хорошо пела эту партию?
полне! Мы с ней пели лет пять-шесть назад в «Адриенне», и она была очень хороша, я не ожидала даже. Она была очень нежная, женственная. Но, конечно, так, как произносили свои речитативы Рената Скотто или Магда Оливеро, — так никто, наверное, не сможет.
А с Монтсеррат Кабалье не пели «Адриенну»?
ет, с Монтсеррат я очень много пела вместе в «Дон Карлосе». Пели вместе «Пламя» Респиги, пели «Иродиаду» Массне.
Это ведь были спектакли?
а, спектакли в Римском театре в Мериде.
И есть записи?
сть. И «Медею» Керубини мы вместе пели.
Кстати, очень жалко, что вы не спели «Троянцев» Берлиоза.
меня уже был клавир, я должна была петь в «Метрополитен», уже начала учить.
Когда это было, в восьмидесятые?
а, в самый мой расцвет. Я взяла ноты, начала учить, но потом отменили постановку.
А кто здесь с вами на фотографии в «Адриенне»?
рагалль. Это как раз та постановка в Сан-Франциско. Я любила петь в «Адриенне», моя принцесса Буйонская такая стихийная, дикая.
Мне эта музыка особенно большой не представляется, но там есть такая тонкость и изысканность, а у принцессы взрывная и страшная сила, и если нет такой принцессы в спектакле, то спектакль можно считать не состоявшимся. Роль Адриенны построена на тонкости и мягкости, а принцесса — это мощь, взрывная сила, и без нее интрига не работает.
этот наш общий возлюбленный!
Что вы в нем обе нашли? Ведь Морис Саксонский явно банален по своей природе.
а, непонятно, я тоже этого до сих пор не могу понять. Но когда Мориса пел Арагалль, можно было понять. И еще хорош был в этой роли Петер Дворский. Он начинал потрясающе. Я слушала его «Богему», когда он был еще совсем молод, — это было просто замечательно. Я с ним записала «Сельскую честь», но эта запись проходила нелепо: я не видела Петера — он записал свои куски, а я одна записывала свои. Потом они там все это слепили, но я даже не слышала этой записи.
А ее выпустили?
а, и с очень хорошим, талантливым чешским дирижером. А первый раз я спела «Адриенну» на диске с Джеймсом Ливайном. Эту запись делала Decca, и там же сразу сделали мой диск с ариями. Я даже не собиралась записывать тогда диск, но Франческо Патане меня попросил.
А вот эта фотография?
то снято в «Метрополитен». Снимок после одного из спектаклей.
Вот здесь есть Валерий Абисалович Гергиев, расскажите, пожалуйста, о нем, о своем сотрудничестве с ним, как оно начиналось.
много лет назад спела в Кировском театре «Трубадура». Помню, как я бегала куда-то под колосники — у них там есть чердак, где лежат старые костюмы. У них Азучена была в шифоне, в шелках, я отказалась петь в таком виде и стала искать лохмотья — старые юбки, старые платья, старые шали. Они все были очень удивлены: как это так — примадонна и вдруг лохмотья. Так вот, я насобирала себе сама костюм и вышла петь. А за пультом стоял совсем молоденький мальчик, и я так подозрительно на него посматривала.
Он еще не был главным дирижером?
ет, он только-только пришел в театр. И мне так было легко и свободно с ним петь. Я это хорошо запомнила. А потом, через много лет, когда мы снова встретились и он был уже главным дирижером театра, он мне сказал, что запомнил тот спектакль «Трубадура», когда я пела Азучену. А я ему рассказала о моих впечатлениях.
