Елена — имя женское

Ты хочешь сидеть здесь еще десять лет? (Обращается к толпе.) Братья! Ему мало смерти Диомеда, любимца Афин, Патрокла, Аякса Теламонида… да разве всех перечислишь? А теперь погиб Ахилл — храбрейший из нас — от пустячной раны в пятку. Он (указывая на Менелая) желает, чтоб все мы сложили здесь голову за его бабу!

Агамемнон. Как ты смеешь, простой воин, говорить перед лицом военачальников, как этот… этот…

Пытается столкнуть воина с возвышения, но воин решительно усаживает Агамемнона на место.

Воин. Отдохни, царь.

Одиссей. Терпение, Агамемнон, терпение.

Воин. Вам, царям да начальникам, легко быть терпеливыми. Ваши палатки и корабли полны богатой добычи. О себе вы позаботились куда лучше, чем о нас.

Ропот толпы.

Сначала и мы терпели. Каждая дружина получала столько добычи, что могла менять ее на мясо, на хлеб и вино, сколько ей было нужно. Теперь что? Даже купеческие корабли перестали заходить сюда, в гавань Сигея. Нет у нас больше надежды на падение Трои. Нет, поняли? Двенадцать городов на суше и одиннадцать с моря взяли мы, пока троянцы отсиживались за своими стенами. Тебе мало, Менелай?

Чужой кровью сыт не будешь. Ты говоришь, наших баб порастащат? И верно, порастащат, пока мы здесь за твою умираем. Кончай эту войну! Спускай корабли — и домой! Домой!

Толпа шумит. Поднимается Одиссей. Кладет воину руку на плечо.

Одиссей. Друг мой, ты женат?

Воин. Женат.

Одиссей. Значит, должен знать, что иной раз от жены не то что под Трою, на край света сбежать хочется.

Смех.

Воин. Бывает, Одиссей.

Одиссей. А у Менелая, представь себе, такая жена, что он сам за ней на край света прибежал, да еще и нас за собой увлек. Да я хоть двадцать лет готов здесь пробыть, чтобы хоть одним глазком взглянуть на такую невиданную жену.

Дружный хохот.

Друзья мои! Доверяете ли вы мне, Одиссею?

Крики: «Доверяем!»

Десять лет не покорялась нам Троя. Дайте мне еще десять дней, и победа будет за нами. Решайте.

Возбужденный говор толпы.

Воин. Ну что, братья? Поверим в последний раз хитроумному Одиссею?

Крики: «Поверим! Поверим!»

Ну, Одиссей, десять дней твои. А там — домой!

Воин уходит. Шум толпы постепенно затихает.

Менелай (Одиссею). Ты обманул их или в самом деле придумал какую-нибудь хитрость?

Одиссей. Кажется, придумал. Мы построим деревянного коня, такого большого, чтобы вы смогли влезть ему в брюхо и сидеть тихо, как мыши.

Агамемнон. Ха-ха! Как мыши! Это здорово — как мыши. Что-то я ничего не понимаю.

Одиссей. Это не беда. Главное, чтобы троянцы ничего не поняли.

Картина восьмая

Троя. Дворец Приама. Те же портик и колоннада. Раннее утро. Вбегает Парис. Срывает шлем и кидает его о землю.

Парис. Обломали мы им рога! Слава богам-покровителям! Трубачи! Трубите так, чтоб мой братец Гектор встал из могилы и порадовался вместе с нами.

Оглушительные фанфары. Вбегает Приам.

Приам. Что случилось, сын мой? Враг ворвался в город?

Парис (торжествующе). Взгляните на море, папаша. Берег чист, как глаза обманщика. Ночью греки подняли паруса и, поджав хвосты, отгребли в свою Элладу.

Приам. Быть не может! (Смотрит на море, всплескивает руками.) Слава богам! Слава богам! Слава богам!

Шум за сценой.

Что там за шум?

Парис. Греки зачем-то оставили на берегу деревянного коня. Здоровенного. Теперь народ бежит посмотреть на это диво.

Входит троянский воин.

Воин (Приаму). Государь! Только что наши люди схватили в тростниках на берегу подозрительного человека.

Парис (Воину). Тащи его сюда.

Два воина втаскивают Одиссея. Его трудно узнать: на нем грязное рубище, волосы всклокочены, борода побрита, лицо перепачкано грязью. Он связан.

Одиссей (подвывая). Горе мне! О-о-о! Эллины хотели убить меня, а теперь троянцы угрожают мне смертью! О! О! О!

Воины толкают Одиссея. Он падает на колени перед Приамом.

Приам (воинам). Развяжите его.

Одиссея освобождают от пут.

А теперь развяжите ему язык.

Воин замахивается на Одиссея древком копья.