Элементарно, Ватсон!

Щелчок пульта — и большой экран на стене ожил. На нем появился лесистый склон холма, казавшийся однородным и пустынным.

— Размер! — крикнул лейтенант.

Джексон остановил изображение, и лейтенант продолжил:

— Верхний левый квадрант, одиннадцать часов.

Студенты изучали картинку: действительно, деревья на этом участке казались слишком приземистыми. Джексон вновь запустил изображение, и почти сразу же появился танк. Сержант-майор щелкнул пультом и перезагрузил склон холма.

На этот раз первым ответил майор:

— Цвет, нижний левый, семь часов!

Деревья в указанном секторе выглядели слишком зелеными, и после повторного запуска оттуда вылетел артиллерийский снаряд, выдав камуфляж. Джексон снова перезагрузил картинку, и теперь ответы посыпались со всех сторон.

— Форма! Верхний левый, десять часов! — победно провозгласил лейтенант, заметивший сосну со слишком ровным стволом, которая при ближайшем рассмотрении оказалась радиовышкой.

Следующая перезагрузка, и голос подал капитан:

— Движение по центру.

Секунда — чтобы другие осознали, что кусты в этой области подозрительно шевелятся, скрывая повстанцев.

Джексон вновь перезагрузил изображение, но на этот раз ответов не последовало. Немного подождав, он со вздохом остановил картинку.

— Проблемы?

Студенты выглядели пристыженными и смущенными — за исключением единственной женщины в классе, симпатичного капитана лет тридцати с эмблемой военно-юридической службы. Ее глаза уверенно встретили взгляд Джексона.

— Пятый элемент — это тень, однако на данном изображении пасмурно, а потому теней нет.

Джексон продолжал смотреть на нее.

— Вы уверены, капитан Сноу?

— Осмелюсь сказать — да, сержант-майор.

Джексон встал, подошел к окну. Ее присутствие в классе вызывало раздражение. Никаких случайностей: она прекрасно знала, что будет видеть его каждый день. Не оборачиваясь, он произнес властным голосом, чтобы напомнить ей, кто тут командует:

— Shadow, отбрасывать тень: глагол, переходный. Среднеанглийский язык. От староанглийского sceaduwe, косвенного падежа sceadu. Но он может быть непереходным. Имеется в виду не та тень, которую вы отбрасываете, капитан Сноу, а та, которую не отбрасываете. Верхний левый, десять часов. У этой рощицы вообще нет тени.

По-прежнему не оборачиваясь, он щелкнул пультом, и скучный кусочек листвы начал расти, приближаясь, пока не стала видна камуфляжная сетка, наброшенная на командный пост. Еще щелчок, и картинка погасла. Сержант-майор повернулся и посмотрел на женщину.

— Капитан Сноу, я еще раз напоминаю вам, что хороший офицер всегда имеет смелость быть уверенным, но не самоуверенным. Итак, давайте повторим элементы наблюдения.

— Размер! Форма! Тень! Цвет! Движение! — выкрикнули студенты хором. Сержант-майор был удовлетворен. Пока голос не подала капитан Мэгги Сноу:

— Звук!

Неожиданно наступившая тишина ясно свидетельствовала о том, что на этот раз капитан перешла все границы. Сокурсники избегали даже смотреть в ее сторону. Очевидно, она и сама хотела бы взять свои слова обратно. Капитан уставилась в стол, избегая спокойного взгляда Джексона. Сержант-майор сухо улыбнулся.

— Прошу прощения, мадам?

Она явно не знала, что сказать.

— Я… э-э-э… просто подумала… в современном мире… где на поле боя используются электронные системы коммуникации… следует добавить звук. Ну, знаете… мощная электроника часто отпугивает птиц и зверей. Тихий лес может означать опасность. — Она немного подождала в неловком молчании, потом добавила: — Просто мысль, сержант-майор.

— Я предложу вашу мысль на рассмотрение для внесения в исправленный боевой устав, капитан. Но только после завтрака. — Он встал по стойке «смирно». — Джентльмены. Мадам.

Студенты с облегчением поднялись. Сержант-майор четко отдал честь, дождался ответа и вышел, оставив Мэгги в компании явно не завидовавших ей сокурсников.

Закария устал, и хотя он понимал, что ему повезло устроиться уборщиком в синагогу, приходилось постоянно отгонять мысли о том, куда завела его жизнь и куда могла бы завести. Ему нравилась Америка, однако он скучал по дому, по запахам и оживлению, царившим в Суке. Что ж, по крайней мере работа была простой, его никто не беспокоил, и он нередко приходил сюда ближе к полудню. Не стоило забывать и особые преимущества. Стараясь думать о них, Закария со шваброй и веником в руках зашагал к святилищу, без особого энтузиазма открыл дверь и вошел.

Что-то было не так: Ковчег стоял распахнутым. Желудок Закарии свело от ужаса. Медленно приближаясь к Ковчегу, он уловил знакомый запах опасности, угрозы — и тут увидел раввина. Выронив швабру и веник, Закария подбежал к телу и проверил пульс на шее с ловкостью, выдававшей многолетний опыт. Уборщик знал, что пульса не будет. Печально покачав головой, он потянулся к мобильному телефону, но потом замер. Нахмурился. Кивнув, спрятал телефон в карман, поднялся, подобрал швабру и веник и вышел, закрыв за собой двери святилища.