Элементарно, Ватсон!

— Вскоре после приезда Симмсов фургон из деревенской бакалейной лавки подъехал к черному ходу. Обычно посыльный приезжает рано утром, но сегодня гроза заставила его в первую очередь нанести визит клиентам, живущим в удаленной местности, пока дороги не развезло. В общем, он задержался, и это оказалось как нельзя кстати. Экономка, уверенная, что видела машину полковника, подумала, не спустило ли у него колесо или не приключилась ли какая иная поломка. Молодой человек сообщил, что видел на некотором расстоянии впереди «роллс», но не «модел-ти». Однако он пообещал экономке, что на обратном пути будет внимательно смотреть по сторонам. К тому времени гроза поутихла, и по дороге в деревню посыльный осматривал каждую боковую дорожку, мимо которой проезжал. У четвертой его ждало страшное зрелище: молодой мистер Харрис с залитым кровью лицом лежал возле машины. Юноша сразу же свернул к нему, думая, что произошла ужасная авария, однако машина выглядела целой. Но ему некогда было к ней присматриваться: выбравшись из фургона и опустившись на колени рядом с Робертом Харрисом, посыльный увидел, что в сына полковника стреляли. Должен сказать, парень не потерял самообладания. Он быстро огляделся и, не заметив следов полковника или кого-либо еще, погрузил мистера Харриса в фургон и на всех парах понесся в деревню — весьма разумный поступок, учитывая, что врач находился именно там. Врач сделал все, что мог, а потом отвез Роберта в больницу Мерси в Тарринг-тоне.

— У них отличный специалист, — заметил я. — Доктор Чарлз Смит. Мы вместе служили. Он знает, что делать с такими ранениями.

— Рад это слышать — именно он присматривает за парнем. Я также отправил туда двух моих помощников, чтобы охраняли Харриса и попробовали расспросить, когда позволит врач.

Шериф вытер рукой лоб, словно прочищая мысли.

— Так вот, пока вокруг Роберта Харриса хлопотали врачи, послали за мной, и посыльный отвез меня к той дорожке. Разумеется, я надеялся отыскать полковника. К сожалению, мы нашли только его машину.

— Могу я на нее взглянуть? — спросил Слабак.

— Да, я на это рассчитывал, поскольку, должен признаться, там кое-что… — Он взглянул на Симмсов и добавил: — Можно обсудить это по пути.

Шериф вызвал Роулса и попросил привести своих помощников с кухни, где их угощали горячим кофе и сандвичами.

— А мы, значит, здесь как под арестом? — поинтересовалась Элис.

— На данный момент вам лучше всего остаться здесь, под охраной. Мне бы очень не хотелось, чтобы с кем-либо из вашей семьи случилось несчастье.

— То есть это для нашей собственной безопасности?

— Да, а еще у меня наверняка возникнут к вам новые вопросы.

— Могу я хотя бы прогуляться в сад, раз уж выглянуло солнце?

Шериф помедлил и взглянул на Слая, но тот едва заметно покачал головой.

— Нет, мисс, — сказал шериф. — Пожалуйста, оставайтесь в этой гостиной, а в случае необходимости воспользуйтесь ванной комнатой в том конце коридора. Если вам понадобится что-то еще, например, вы проголодаетесь, просто вызовите Роулса, и он, я уверен, все организует.

Элис надулась, но поняла, что шерифа не переубедить. Энтони попытался спорить, что они имеют право хотя бы перемещаться по дядиному дому, однако я быстро понял, что шериф умеет настоять на своем.

Путешествие к дорожке, на которой по-прежнему стояла машина, оказалось коротким, но плодотворным. Слабак и слышать не желал о том, чтобы ехать по грязи на «пирсе-эрроу», поэтому мы пошли пешком. К счастью, летнее солнце выглянуло из-за туч и с неба хотя бы не лил дождь.

Помощники шерифа не теряли времени даром. Один дежурил возле машины, в то время как трое других обыскивали лес.

— Ни следа полковника, сэр, — доложил тот, что остался у машины. — Хотя мы полагаем, что несчастный молодой джентльмен выполз на дорогу после того, как его ранили. Согласно вашим указаниям до машины мы не дотрагивались. Известно, когда подъедет специалист по отпечаткам?

— Уже скоро.

Теперь, когда Хэнслоу оказался в своей среде, я видел, что он не так уж глуп. Разумеется, ничто не могло убедить его отказаться от «подхода Шерлока Холмса», с лупой, бормотанием и нахмуренными бровями. Несколько раз Слаю пришлось заметить, что можно по-разному интерпретировать отпечатки ботинок и шин, обнаруженные Слабаком в грязи. Но это он лишь готовился.

Когда Алоизиус Хэнслоу перестал играть в Великого Детектива и всерьез посмотрел на увязший в грязи автомобиль, он понял то, до чего не додумался ни один из нас, и с такой легкостью, что буквально преобразился на глазах. Какая-то часть моего сознания отметила это преображение, однако вызванный словами Хэнслоу шок вытеснил все мысли из головы.

— Боже мой, Кролик! — сказал он. — Да это же не машина полковника!

У Слая отвисла челюсть — и, полагаю, не у него одного. Потом он улыбнулся и произнес:

— Расскажи, как ты догадался.

Я не мог полностью уследить за последовавшим потоком слов, однако уловил, что некоторые различия в радиаторах и других чертах автомобиля ничего не значили по сравнению с тем, что можно узнать, внимательно посмотрев — и понюхав через приоткрытое окно — на салон.