Элементально

Идиотка безмозглая!

Как догадалась? Кто подсказал?

Хотя что тут думать…

Идиот тут один. И это он.

Хотя нет. Есть еще одна… Помощница гхырова!

— Райвер, сестрица милая… — Он пришел к ней утром и сразу же прошел в кабинет. Приемная пустовала, и больше никто не мог ему препятствовать. — Какого гхыра?!

Она подняла на него свой привычно строгий фиалковый взгляд и долго-долго смотрела. Несмотря на то что именно он навис над ее столом, свысока умудрялась смотреть именно Райвер.

— Значит, это все-таки ты… — В ее взгляде и голосе было столько разочарования, сколько он не видел в ней еще ни разу. И это полоснуло внутри чистой болью. — Честно, надеялась, что ифриты. Их я бы просто уничтожила, а тебя…

С жестким выражением лица Райвер прикрыла глаза и молчала не меньше минуты. Она не выглядела так сурово даже в тот час, когда он объявил о ее помолвке. Бесновалась, кричала, проклинала… Но не осуждала.

Зато сейчас он чувствовал это отчетливо, как никогда.

— Герман, я сейчас кое-что скажу, а ты подумай. Один раз скажу, повторять не буду. Как любимому брату совет дам. Хочешь потерять ее навсегда — продолжай в том же духе. Не уверена, что уже не потерял. Но если в тебе осталась хоть капля совести — извинись и веди себя достойно. То, как поступаешь ты, не просто унизительно, а по-настоящему подло для любой женщины, невзирая на расу и происхождение. Простить можно ошибку, необдуманный поступок, отчаяние… Но не подлость. Ты сам это прекрасно знаешь, но почему-то в последнее время совершенно не задумываешься, словно проклятие испортило не только твой характер, но и благородную драконью суть.

Она взглянула на него так пронзительно, что у него не осталось сомнений: Райвер готова вступиться за Марьяну как за любого из самых близких родственников.

И это стало для него ударом.

Как? Почему? Да она же никто! Никто!

Кажется, это все Райвер прочла лишь по глазам, потому что тонко усмехнулась и с горечью произнесла:

— Когда ты ослеп, Герман? Когда перестал видеть свет души? Когда потерял свою?

Отпрянул, зло поджав губы, не собираясь и дальше выслушивать этот бред.

— Нам не о чем больше говорить, Герман. Но запомни одно: когда мне придется сделать выбор между вами, это будешь не ты.

Он ушел. Быстро. Не оглядываясь. Не желая больше ни секунды видеть предательницу рода.

Проработал весь день как безумный. Что делал? Даже и не вспомнит.

А в голове все крутилась фраза, словно внедренная в него магически: когда он потерял свою душу?

Он знает ответ. В день, когда впервые встретил Марьяну. Она стала его наваждением, соблазном, безумием… Душой! Но какой теперь в этом толк…

— Ваше сиятельство! — Хавьер пришел к нему вечером невероятно встревоженный. — Не мне давать вам совет…

Маг больше прочих был посвящен во все происходящее, но тут был прав. Не ему! Однако все равно дал. Знал, что даже если граф сейчас проигнорирует его слова, то не забудет и все равно обдумает. Хорошенько. Со всех сторон.

Но чуть позже.

А пока пора взглянуть собственному безумию в глаза и понять, стоит ли вообще предпринимать хоть что-то или проще рухнуть в пропасть и прервать этот полет окончательно и навечно.

Пробуждение, как и предсказывала Райвер, стало для меня настоящим испытанием. Раскалывалась голова, как после дичайшей попойки. Мутило, ломало и просто хотелось сдохнуть.

Что было хуже всего, от такого не помог ала ни магия, ни оздоравливающие эликсиры, так что требовалось лишь время и капелька веры, что я доживу до вечера.

Я не встала ни в десять, ни в двенадцать, ни в два, и тогда служанки забили тревогу. Привели ко мне мага, которому я отказалась сообщать причину недомогания, заявив, что все идет как задумано. Не поверив, митр Хавьер провел общую диагностику организма, очень странно на меня посмотрел и вышел.

За весь день я смогла съесть лишь несколько сухариков, размоченных в курином бульоне, который принесли мне уже откровенно нервничающие служанки.

А вечером ко мне пришел он.

На этот раз не стал замирать в дверях, а стремительно приблизился и навис. С минуту всматривался в мое бледное лицо с упрямо поджатыми губами и недобро поинтересовался:

— И что? Стоило оно того?

— Знаешь… — Я бесстрашно посмотрела ему прямо в глаза. — Могу спросить то же самое. Стоило оно того, Герман? Не стыдно? Нигде не екает? Совесть не мучает?

Он зло прищурился, сжимая пальцы в кулаки, а я скривила губы:

— А я ведь почти поверила Райвер. Да и она в тебя не перестает верить… А ты все такое же ничтожество, добивающееся своего исподтишка. Скажи, каково это — насиловать во сне того, кто тебя ненавидит? Приятно?

— Это не было насилием, — процедил так, что показалось зубы в пыль раскрошит.

Но лишь позабавил.

— Считаешь, пробравшись в сны и одурманив сознание, изменил все? Серьезно? — Я даже хохотнула, видя, как он полностью уверен в своей правоте, но тут же поморщилась от нового взрыва головной боли и прижала пальцы к виску. — Уйди, а? Видеть тебя не хочу. Не заставляй меня пожалеть о договоре и не появляйся больше в моих снах. Я тебе не жена, а всего лишь невеста, не вынуждай меня разрывать помолвку.

— Ты не посмеешь!

— Проверим?