Элементально

Когда поздно вечером он узнал, что император прислал Марьяне платье, то впал в такое бешенство, что кабинет спасла лишь древняя магия, защищающая его еще с момента постройки.

Его женщине прислал платье император! Да он вконец с разумом простился? Возомнил себя бессмертным?

Он бесновался почти до полуночи.

Затем взглянул на платье.

Понял, что рано успокоился.

Сходил к Хавьеру и хорошенько напился под неусыпным присмотром мага.

Выслушал от него пару дельных советов, попросил вылечить от похмелья и ушел думать.

Раньше Герман считал себя первоклассным аналитиком и стратегом, но в последнее время у него буквально все валилось из рук, и он мог думать только о Марьяне, и далеко не всегда адекватно.

Сейчас же ситуация требовала холодной головы, и он, обложившись артефактами, в конце концов разработал собственный план.

Если все пойдет так, как задумал он…

Стиснул зубы и мрачно сверкнул глазами, устремляя их на камин, где танцевали беспечные языки пламени.

Будет непросто.

Но когда в последний раз было иначе?

С утра он был уже на взводе, но начало прошло неплохо. Служанки превзошли сами себя, и Марьяна вновь блистала. Раньше он редко задумывался о том, как выглядят дамы без макияжа и роскошных нарядов. Хотя нет… Не редко. Никогда. Марьяна была первой, на чьем примере он понял, как сильно меняют женщину роскошь и умелая подача. Но в то же время понимал и то, что даже со всей этой мишурой она оставалась собой. Естественной и настоящей.

Немного удивило то, что она поняла подоплеку происходящего. Не ожидал, честно. Как она сказала? Глупая, но не тупая?

А ведь верно.

Глупой она была лишь в некоторых вопросах, но сегодня оказалась весьма благоразумной и рассудительной особой.

Неприятно было признать, что он ошибся. Он! Ошибся!

Но кольцо взяла…

Еще бы не взяла! В него столько сил и магии вложено, что теперь он найдет ее даже на другом краю мира под любыми щитами и мороками! И не только найдет…

Интересно, каково будет ее желание?

На крыльце у парадного входа было настоящее столпотворение из подъезжающих экипажей и знати, но Герман без труда находил верный путь, и вскоре мы уже были во дворце. Мою накидку забрал один из лакеев, а рукой вновь завладел граф, так что пришлось довериться опытному посетителю дворца и позволить ему вести себя туда, куда шли и остальные.

— Ты сегодня неприятно молчалива, — с раздражением заявил дракон, и я удивленно к нему обернулась.

Мы шли по какому-то длинному коридору в полнейшем одиночестве, и я не представляла, где мы находимся. А ведь всего минуту назад кругом были люди. Куда завел меня этот драконище? И зачем?!

— А что ты хочешь от меня услышать? — отозвалась напряженно. — Предлагай тему для беседы, но вряд ли я поражу тебя своими знаниями и умением непринужденно ее поддержать. Я ведь не леди.

Зачем добавила последнее — не знаю. Словно кто-то подтолкнул, вынуждая создать заведомо конфликтный настрой.

— До сих пор злишься? — Он позволил себе кривую усмешку и, внезапно прижав меня спиной к стене, оказавшейся слишком близко, прижался сам. Не слишком крепко и совсем не чувственно, а так, чтобы просто не сбежала, не приложив серьезных усилий. — Но почему? Это ведь всего лишь правда. Марьяна?

— Любую правду можно преподнести несколькими способами, — парировала я, сохраняя невозмутимость. Спасибо амулетам! — Можно как комплимент или нейтральную констатацию факта, а можно и как самое грязное оскорбление. Все зависит от тона и настроя говорящего. Ты же заведомо ненавидишь всех и вся, презираешь за одно только существование. А я… Я обычная. Я расстраиваюсь и обижаюсь, когда меня оскорбляют и намеренно делают больно. Ты обвиняешь меня в том, что проклятие зациклилось на мне, такой глупой и невысокородной, но дело в том, что моей вины в этом нет, и ты это прекрасно знаешь. На моем месте могла оказаться любая. Такая же простая и никчемная.

Граф упрямо поджал губы, будто даже мысленно не желал признавать мою правоту, но по большому счету мне это было безразлично. К чему убеждать этого мужчину хоть в чем-то, если я уже все для себя решила?

— Кстати, где мы? Нам не пора к остальным?

Кажется, мой вопрос отвлек его от обдумывания чего-то важного, потому что дракон недоуменно моргнул и сфокусировал взгляд на мне. Даже нахмурился, как если бы увидел что-то не то. Мгновение спустя он резко напрягся, словно услышат нечто подозрительное, и тут же начал склоняться ко мне, за секунду до поцелуя предостерегающе шепнув:

— Не дергайся.

Не стала. Вряд ли драконище собрался насиловать меня прямо во дворце за считаные минуты до начала приема, так что позволила не только себя поцеловать, но и обнять. Да что там! Сама положила руки ему на плечи, чтобы чуть позже зарыться пальцами в его волосы. Окутанная артефактами, как елка мишурой, внезапно я испытала такое острое, почти болезненное возбуждение, что неосознанно всхлипнула и, не отдавая себе отчета в действиях, прижалась к дракону крепче. Он был источником моей боли и в то же время унимал ее, целуя так страстно и одновременно нежно, что кружилась голова и подкашивались ноги.