Элемент движения

Что ж, во всяком случае здешнее «дело» вряд ли имеет отношение к заведшейся в лесу нечисти.

Женщина, продергивающая травку в поле возле дороги, разогнулась и проводила внимательным взглядом неторопливо проезжающего «мага». Кажется, она собиралась что-то крикнуть селянину на телеге, но, заметив Брюса, осеклась.

Стоило им миновать полольщицу, как она побросала дела и ринулась к деревне.

От распахнутых ворот под ноги гиппогрифа бесстрашно ринулась пятнистая собачонка, закатываясь заполошным лаем и только что не кувыркаясь от усердия. Метнулись с дороги разноцветные куры. Кто-то выглянул в окно, отдернув клетчатую занавеску.

— Вам лучше сразу туда… — Мужик спрыгнул с телеги, перехватывая лошадку под уздцы. — Вон к тому дому, где пряник над входом. Там у нас пекарь живет.

Пришлось и Брюсу спешиваться и обгонять раздраженного суматохой гиппогрифа, на спине которого опасно кренилась сразу во все стороны всадница. Не хватало еще, чтобы «маг» брякнулся о дорогу с лязгом и скрежетом на глазах всей деревни… Которая как раз полным составом сбегалась поглазеть на невиданное зрелище. Заняться им нечем, что ли?

* * *

…Сытно и вкусно пахло сдобой и пряностями. В просторной горнице запах стоял крепкий, многолетний, насыщенный, хоть режь его на части и подавай вместо пирожных.

Впрочем, на стол подали, к счастью, не воздух, а ароматное мясо, запеченное в горшках с овощами. Брюс очень старался, чтобы треск за ушами не мешал прислушиваться к происходящему. Хотя если что и мешало, так это неудержимый вой обливающейся слезами девицы в углу.

— А что же, господин маг так и не попробует угощения? — беспокойно осведомился пекарь, суетливо подвигая нетронутый горшочек железному истукану, который кое-как уместился на лавке у стола.

Пекарь по имени Улиан был дородным верзилой, в чистой, хоть и линялой, словно обсыпанной мукой одежде, и с пшеничного цвета длинными усами. В концы усов, по здешнему обычаю, были вплетены травинки.

— Господин маг предпочитает трапезничать в одиночестве, — злорадно подсказал Брюс, запуская ложку в жерло глиняной посудины.

Элия не рискнула снять шлем без посторонней помощи, но и обратиться к Брюсу за помощью она не пожелала.

— Может, тогда сначала господину магу отдохнуть с дороги? У нас и комнаты наверху для гостей всегда готовы.

Железный истукан скрипнул одобрительно, но тут уже на четыре голоса возрыдали из дальнего угла, где на длинной резной лавке рядком разместились жена и три дочери пекаря Улиана. Все упитанные, румяные, перепуганные.

— Ночь… Ночь скоро!.. Пора-а уже! — прорезалось невнятно из громогласных рыданий. — Проси, папенька!..

Пекарь страдальчески скривился, теребя себя за ус.

Собравшиеся снаружи люди загомонили, а те, что, не церемонясь, заглядывали в окна, принялись торопливо передавать свежие новости: «Господину магу отдохнуть надо… Сил набраться…»

Из-за стоящего в горнице ора разговаривать все равно стало бессмысленно, поэтому Брюс с аппетитом доедал обед, а пекарь опустился на лавку, схватившись за голову. Элия не шевелилась. Наверное, оглохла от резонирующих в шлеме звуков.

Постепенно затихли жена пекаря и две его младшие дочери. Только старшая — пухлая девица лет восемнадцати — неутомимо выла на одной ноте. Нарядное вышитое платье помялось, светлые волосы, в которые были заплетены травинки, растрепались, так что казалось, что девица только-только выбралась из сеновала.

— Вот ведь беда-то какая… — Пекарь выпустил из кулака изрядно мятый ус и уныло глянул на дочь. — Что ж теперь-то плакать…

Девица взревела так, что слезы брызнули веером. Распухший нос едва умещался между багровыми от крика щеками.

— А ну, цыц, Даринка! — не выдержал наконец сухощавый человек, что молча сидел возле дверей. — От твоего визга в голове звенит! Дуня, дай ей капель, что ли…

Как ни странно, но девица мигом притихла, выть прекратила, только всхлипывала и утирала рукавом воспаленные глаза и насморочно опухший нос. Мать поспешно сунула ей в руку синий пузырек, а сама принялась обтирать лицо дитяти платком размером с простыню.

— Простите, что вмешиваюсь. — Сухощавый сел поближе к столу. — От этих криков толку мало, а время идет, и если господин маг захочет помочь, так надо рассказать, что к чему… Я Биар, здешний знахарь, — запоздало представился он.

Элия благосклонно кивнула, скрипнув сочленениями.

— Дело, значит, у нас такое… Проклятие на нашей деревне.

Брюс прекратил жевать, встревожившись. Элия тоже замерла, перестав звякать.

— Провинились наши предки перед богами… Давняя это история. Говорят, еще до того, как земля остановилась, в замке, что в лесу, жил властитель здешней округи, барон. Странный был человек. Ввел в своих владениях право первой ночи…

Даринка всхлипнула так громко, что все машинально поглядели на нее. Девица торопливо прижала край одной из юбок к губам, в ужасе округлив глаза.