Элегантность

– Правильно. Тебе нужна приличная шляпка! – подключается Флора, с поразительной энергией кивая своей белокурой головкой. – Приличная английская шляпка! – прибавляет она многозначительно.

Я немедленно соглашаюсь:

– Ах, ну да, именно такая мне и нужна!

У меня возникает странное ощущение, что еще мгновение, и они примутся выдавать экспромтом «Rule Britannia»,[7] из которой я не знаю ни слова. Я улыбаюсь, они улыбаются мне в ответ. (В последнее время это стало моим защитным механизмом, когда я имею дело с чем-нибудь, абсолютно для меня непостижимым. Теперь большую часть дня я провожу, растягивая рот в идиотской улыбке.)

Правда, я не совсем уразумела, что в их понимании означает «приличная» или «английская», но эти слова явно можно считать антонимами слову «модная», чего я, видимо, не способна осознать по причине своего иностранного происхождения: Если я только останусь в живых после этой прогулки по магазинам, то я, должно быть, буду посвящена в самые секретные тонкости светского кодекса высшего английского общества.

– Мне не нужны модные шляпки! – радостно кричу я.

Впрочем, возможно, чуточку преждевременно.

Позже, во второй половине дня, ознакомившись с представлениями Флоры и Поппи о приличной английской шляпке, я начинаю жалеть о своем былом энтузиазме. Дело в том, что все эти шляпки имеют размеры малых планет.

– А ну-ка, примерь вот эту, – говорит Флора, водружая мне на голову колоссальное сооружение, выполненное в розовых тонах.

Шляпа сползает мне ниже бровей, и, когда наконец удается остановить ее, непомерной ширины поля накрывают меня вместе с плечами.

Девушки отступают назад, восхищенно меня разглядывая.

– Потрясающе! – восклицает Поппи. – Просто потрясающе!

Я верчусь перед зеркалом, пытаясь увидеть свое отражение полностью, но лишь задеваю полями огромную стопку сложенных на полке панам.

– По-моему, поля все-таки чуточку великоваты, – замечаю я.

– Великоваты! – Флора капризно хмурится. – Да ведь в этом весь смысл!

– Широкие поля визуально сужают фигуру, бедра кажутся более узкими, – объясняет Поппи. – И к тому же, – шепчет она с заговорщицким видом, – тебе не придется закалывать волосы.

– Кстати, при такой большой шляпе даже макияж не обязателен, – прибавляет довольная Флора.

– Понятно, – говорю я вслух, при этом добавляя про себя: «Может, еще и одеваться не надо?»

Потом они примеряют на себя пару столь же развесистых пирогов, и я замечаю, что, даже задевая друг друга краями полей, мы стоим все равно приблизительно в метре друг от друга. Тут до меня доходит – как развернутая в метро газета, такая шляпка служит прежде всего для защиты личного пространства – еще одно проявление пресловутой английской сдержанности.

Меня гораздо больше привлекает небольшая коллекция в углу: аккуратные, изящные маленькие изделия для уверенной в себе женщины с хорошим вкусом. Яркие ювелирные цвета – изумрудно-зеленый, сапфирово-синий, рубиново-красный; украшения в виде перьев, смело изогнутых вокруг головы.

– А как насчет вот этих? – спрашиваю я.

Поппи морщит носик.

– По-моему, чересчур броские. Как ты думаешь?

Флора берет в руки одну из шляпок.

– Тебе такую никак нельзя из-за бедер.

– А мне нравится. – И почему это англичанки так помешаны на своих бедрах?

Из чувства противоречия примеряю такую шляпку.

Сказать честно, она выглядит немного глуповато. Даже я вижу это. Изумрудного цвета перо, казавшееся таким интересным на белом безволосом манекене, на мне смотрится совсем по-другому – болтается, словно какая-то подозрительная растительность. Оно зловеще свисает у меня над глазом, угрожая своим острым кончиком проткнуть всякого, кто подойдет слишком близко. Я пристраиваю шляпку так и эдак, но она не меняет своей скульптурной жесткости и придает мне скорее вид доморощенной актрисульки из любительского театра, нежели роковой женщины с утонченным вкусом.

Поппи закусывает губку, Флора щурится.

– Честно говоря, слишком натужный вид, – изрекает Поппи.

– Она права, – соглашается Флора и тут же наносит последний удар: – Немного простовато.

Ничто не способно покоробить человека больше, чем обвинение в простоватости. Даже я, выставленный за дверь, неизбалованный добродушный щенок, мысленно содрогаюсь от окончательности этого приговора. И уж конечно, ничто не считается более простоватым с точки зрения английского высшего общества, чем вещь, имеющая слишком натужный вид. Тужится пусть простой рабочий люд – ему это больше свойственно. Устыженная и смущенная, я снимаю шляпку, и вопрос сам собой оказывается исчерпан.

Поппи и Флора делают свой выбор в считанные минуты, решая лишь, каким шляпкам отдать преимущество – большим или неприлично большим. Но я не спешу с покупкой и молча жду.

– Ну что, теперь обратно в офис? – спрашивает Поппи, пока Флора сигналит таксисту (с их гигантскими шляпными коробками о ходьбе не может быть и речи).

– Нет… Я, наверное, еще загляну в «Фортнумс», – говорю я.

Они весело плюхаются в такси и уезжают в сторону Пиккадилли, я разочарованно смотрю им вслед.