Элефтэра

Левитирующая постройка отличалась вычурными неестественными формами, орнаментами и помпезностью. Каждый дюйм божественного дома был покрыт золотом и множеством драгоценных камней всех цветов, форм, огранок и расцветок. Каждое здание, будь то башня или жилое отделение, были высечены из золота в причудливые геометрические фигуры. Где-то они накладывались друг на друга, создавая иллюзию двойственности, где-то наоборот были сделаны так, чтобы внешне казаться больше и объемнее. Прямоугольники, квадраты, параллелепипеды, трапецоиды. Все эти и многие другие геометрические фигуры находили отражение в облике дворца Творца. Казалось, что он должен выглядеть, как здание, созданное хмельным гением архитектора. Но стоило присмотреться внимательнее, как образ всего божественного дома выстраивался в четко выверенное строение со своей логикой, в котором все было идеально подогнанным, и имело свое назначение. Глаз смертного был не в состоянии узреть всего великолепия столь мудрёной задумки Создателя, поэтому он спокойно мог потеряться в коридорах дворца, как в лабиринтах Кносса. Никто, кроме Богов и самого Творца не мог спокойно ступать по золоченым полам божественного дома.

— Как думаешь, — наигранно завел беседу Гермес. — Много ли людей выживет в игре нашего Создателя?

— Не могу сказать, — ответила Гестия, посматривая себе под ноги, чтобы не оступиться или не запутаться в хитоне. — Узнаем ответ у нашего Отца, когда прибудем к нему. Могу сказать, что ряды моих последователей стремительно редеют. Сейчас их спасает только возрождение, дарованное нашим Творцом. Все же, приключение это жизнь, а существование всегда сопряжено с риском смерти, и идет с ней рядом.

— М-да, тут ничего не поделаешь, — Бог путешественников почесал затылок, ухмыляясь детской улыбкой нашкодившего ребенка. — У меня, к сожалению, примерно такая же картина. Четверть вверенных мне Создателем людей, уже умерла, как минимум по одному разу. Если все так продолжится, то, когда наступит действительно настоящая игра, все они быстро сыграют свои незначительные роли в Элефтэре.

— Не стоит недооценивать детей нашего Создателя, — парировала последнее предложение своего собеседника Гестия. — Именно из-за них наш Творец был вынужден покинуть свой изначальный мир. Может это и жалкие, никчемные муравьи, но они смогли загнать нашего Отца в угол.

— Тогда почему он…

— Давайте быстрее, голубки, чтоб вас! — Послышался стальной грубый голос снизу дворца, который по незнанию можно было спутать с бушующими раскатами грома. — Только вас все ждем!

— Не напрягайся, Арес! — Зубоскалил Гермес, подначивая своего друга дебошира. — Падать здесь высоко, а летать мы не умеем, знаешь ли!

— Так вызови свою хваленную карету с Пегасом, дурень! — Арес утонул в брани собственного голоса. Бог битвы никогда не отличался терпением. Такой уж у него характер.

Через десяток минут Гестия, Гермес и Арес были в сборе. Последний был очень недоволен прогулкой первых двух Богов, из-за которой они задержались перед встречей с Отцом. Лавовая борода покровителя битв так и вздымалась под его паровым, обжигающим горным дыханием из горбатого носа со сломанной переносицей. Оранжевые глаза с вкраплениями оникса были переполнены пассивной яростью. Арес всегда был таким, поэтому его всегда пугались, когда видели впервые. Гермес вместе с Гестией лишь по-дружески посмеялись с нетерпения их импульсивного собрата.

Выслушав очередные укоры от покровителя битв в свою сторону, все трое отправились на собрание. Их путь пролегал по обширным дворам божественного дворца. В любом свободном месте, везде, куда ни посмотри, были величественные витиеватые деревья, которые встречали их персоны поклоном своих толстенных ветвей, увешанных спелыми плодами разных фруктов. Множество золотых колонн, укутанных вьющимся плющом, составляли им компанию, распуская хрустально-лазурные цветы невиданной красы. Их аромат будоражил струны божественных душ. Даже Арес придавался приятному звуку запахов флоры, умерив свое пламя, чтобы не обжечь прекрасные растения. По бокам чудесных террас были бассейны, наполненные чистейшей колодезной водой. В них плескалось неисчислимое количество видов рыб. Нет-нет, да какая-нибудь рыбешка выпрыгнет из своей среды обитания, чтобы отразить солнечный свет на своей перламутровой чешуе, радуя проходящих мимо божеств. Гестия каждый раз умилялась подобным выходкам морских обитателей, которые, в основном, преспокойно плавали в воде, лавируя между лепестками разных цветов, камышей и рубиновых кувшинок.