Экзотики

На другой день, поднявшись нѣсколько ранѣе, Эми выѣхала на станцію, въ приходу поѣзда изъ Тарба, который привозитъ путешественниковъ съ двухъ скорыхъ поѣздовъ со стороны Бордо и со стороны Марселя. Когда поѣздъ подошелъ въ станціи, Эми стала немножко грустнѣе, думая о томъ, что сейчасъ увидитъ дядю, въ которому у нея не было дурного чувства, но все-таки, приглядываясь иногда въ улыбающемуся лицу всегда довольнаго собой человѣка, Эми невольно говорила себѣ:

«Это все случилось изъ-за тебя!.. Не будь тебя на свѣтѣ, я была бы теперь счастлива. А ты даже этого не знаешь, будто не можешь понять и продолжаешь улыбаться»…

Когда пассажиры изъ большого поѣзда высыпали на крошечную станцію, Эми, осматриваясь зорко, напрасно искала фигуру Дубовскаго. Пассажиры изъ всѣхъ вагоновъ I класса уже были давно на платформѣ, а иные уже вышли со станціи и разсаживались въ экипажи. И въ ту минуту, когда Эми рѣшила, что дядя опоздалъ на этотъ поѣздъ и возьметъ слѣдующій, къ ней приблизился молодой, плотный, бѣлесоватый блондинъ.

— Любовь Борисовна, здравствуйте — и не пугайтесь! — произнесъ онъ весело и громко.

Но Эми по неволѣ вздрогнула и отступила на шагъ… Плотный господинъ въ сѣренькомъ complet, въ такомъ же сѣромъ котелкѣ, бѣлолицый и краснощекій, свѣтло-бѣлокурый, съ большими висящими желтыми усами, былъ князь Егоръ Ильичъ Соколинскій. Первая мысль Эми была:

«Неужели опять свататься»?..

И она вдругъ, глядя на князя, разсмѣялась своимъ собственнымъ мыслямъ. Князь принялъ это по-своему и объяснилъ радостью видѣть его. Онъ протянулъ руку и выговорилъ:

— Позвольте прежде всего расцѣловать вашу ручку и за себя, и за Владиміра Ивановича.

Онъ снялъ снова съ головы свой котелокъ и нагнулъ свою подъ гребенку остриженную голову, такую же желтую, какъ и его усы. Когда онъ нагнулся и цѣловалъ руку у Эми, она снова разсмѣялась. Она увидѣла между затылкомъ его и шеей три здоровенныя жирныя складки, уже знакомыя ей. Ей казалось всегда, что князя можно было взять за эти складки, какъ берутъ и поднимаютъ на воздухъ породистаго щенка мопса.

— И вы меня не спрашиваете, зачѣмъ я здѣсь? — выговорилъ Соколинскій добродушно весело.

— Очень рада, но не понимаю… А дядя?

— Ну, вотъ въ томъ-то и дѣло, что вы не спрашиваете, что сей сонъ значитъ? Я являюсь вмѣсто Владиміра Ивановича. Онъ и не думалъ, и не собирался ѣхать. Онъ обманулъ васъ. Вмѣсто себя онъ посылаетъ меня.

— Зачѣмъ? — удивилась Эми.

— По очень важному дѣлу, Любовь Борисовна! И вотъ мы сегодня съ вами переговоримъ объ этомъ дѣлѣ.

— Но… — начала-было Эми, и не сказала ничего, такъ какъ просившееся на языкъ сказать было невозможно.

Она думала:

«Но неужели же ты опять пріѣхалъ дѣлать мнѣ предложеніе»?..

— Сегодня мы переговоримъ, а завтра мнѣ можно будетъ ѣхать и обратно. Даже надо будетъ ѣхать. Надо спѣшить.

— Но какое же можетъ быть это дѣло? Порученіе отъ дяди во мнѣ?

— Да-съ!

— Касающееся меня и его? Насъ двухъ?

— Точно такъ-съ!

— Но почему же онъ самъ не пріѣхалъ, а васъ послалъ? И когда же вы пріѣхали изъ Россіи?

— Владиміръ Ивановичъ меня выписалъ изъ моего имѣнія депешей. Я тотчасъ же полетѣлъ на его зовъ, пробылъ съ нимъ въ Парижѣ одинъ день и являюсь сюда. J'ai fais une jolie course! Подумайте, изъ Полтавы въ Баньеръ-де-Бигоръ, почти не останавливаясь. Другой отдохнулъ бы на полъ-дорогѣ, или бы захворалъ. А вотъ, какъ видите. Трёпка хорошая, а все-таки я ее вынесъ.

Между тѣмъ платформа давно уже опустѣла, и уже давно за Соколинскимъ стояли какія-то фигуры, очевидно имѣвшія «виды» и на бюллетень его багажа, и на то, чтобы, усадивъ его въ омнибусъ, везти въ гостинницу.

Эми двинулась съ платформы внутрь станціи и посовѣтовала князю ѣхать въ ту гостинницу, которая была всего ближе отъ ихъ виллы. Прежде чѣмъ садиться въ подъѣхавшій экипажъ, Эми не выдержала и спросила снова.

— Но какое же это дѣло, чтобы вдругъ нарочно выписать васъ изъ Россіи и послать сюда?.. Скажите, очень важное дѣло?

— Страшно важное, Любовь Борисовна! Такого важнаго у васъ въ жизни не было и никогда не будетъ.

И говоря это, Соколинскій улыбался, какъ еслибы дѣло шло о чемъ-то хорошемъ.

А Эми, сама не зная почему, сразу испугалась. Она будто сразу поняла теперь, что дѣло вовсе не идетъ о сватовствѣ князя.

— Ради Бога, пріѣзжайте скорѣе! — сказала она. — Я измучаюсь въ ожиданіи.

— Un brin de toilette, и я у васъ! — воскликнулъ князь.

Уже сидя въ экипажѣ Эми вспомнила, что на вокзалѣ она видѣла какую-то даму, съ густой бѣлой вуалью на лицѣ, которая, два раза попавъ ей на встрѣчу, оба раза какъ-то уклонилась отъ нея, даже отвернулась… Эми не обратила бы на это, вниманія, еслибъ дама не показалась ей чрезвычайно похожей на графиню Нордъ-Остъ.

Предположеніе это не имѣло смысла, такъ какъ Эми знала, что графиня по своимъ дѣламъ, вслѣдствіе чего-то очень важнаго, была давно въ Россіи.