Экстр

Спину Данло внезапно овеяло холодом, словно от сквозняка. Он посмотрел, как волны разбиваются о прибрежные камни, стреляя пеной и брызгами, потер глаза и сказал:

— Но ведь я только человек, правда? Мыслимо ли, чтобы человек победил бога? Если эта тайна содержится в Старшей Эдде, то богине его, конечно, легче вспомнить.

Одни идеопласты сменялись другими, и ответ Тверди изумил Данло.

Я не могу вспоминать так, как ты. Мне ни разу не удалось добраться до памяти, которую ты называешь Старшей Эддой.

— Как же так? Ваш мозг, все ваше существо так огромны, так могущественны, что…

Размер и мощность мозга иногда только мешают вспоминать. Я создала себя по образу других. Большинство богов в галактике — это компьютеры или неиросхемы, привитые к человеческому мозгу. У компьютеров тоже есть память, но ни один компьютер или искусственный интеллект не способен вспоминать по-настоящему.

Данло, потирая ноющий лоб, задумался об эволюции человеческого мозга, о том, как он постепенно наслаивался на более примитивный обезьяний и на ствол рептилии глубоко внутри. В сущности, собственно человеческие лобные доли — всего лишь серое вещество, привитое к более древним и глубоким структурам, лежащим в основе человеческого «я». Что такое бог, если не продолжение этой эволюции? Что такое его мозг, как не слои нейросхем, наращенные на. мозг человека? И так ли уж важно, из чего эти неиросхемы сделаны — из кремния, из алмазов или из искусственных белковых лун? Мозг есть мозг, и каждый мозг способен вспоминать.

Но что, если древнейшую память можно найти лишь в самой глубокой и древней его части? Что, если только миндалины или гиппокампус способны расшифровать наследственную память, закодированную в генах? Данло в тысячный раз спасовал перед тайной памяти. Что же она, в сущности, такое?

— Но ведь вы когда-то были человеком, правда? — спросил он. — Я слышал, что вы были женщиной по имени Калинда, которая усилила свой мозг нейросхемами и выросла в богиню, известную нам как Твердь.

Я то, что я есть. Я вспомнила бы себя, если бы могла. Порой мне это почти удается, но это все равно что пытаться представить себе вкус кровоплода, держа в руке его кожуру. Как я тоскую по горькой сладости воспоминаний! Есть в Старшей Эдде что-то странное — то, чего ни один человек или бог не сумел понять.

Данло вернулся к окну и раскинул, руки, словно желая обнять океан. Он обвел взглядом небо, где серые тучи перемежались пятнами синевы. Где-то за атмосферой этой Земли — возможно, в этой же солнечной системе, — плавали в космосе легендарные лунные мозги Тверди. Между звездами, заменяющими Ей глаза, помещались миллионы отдельных долей мозга, которые каким-то образом работали совместно, составляя Ее громадный, не поддающийся пониманию разум.

— Какова же тогда ваша цель? — спросил он. — Для чего нужен весь этот… мозг?

Моя цель — это моя цель. Она откроется мне в свое время, как тебе твоя. Какова цель чего бы то ни было? Единение с другими и с Другим, вечное и бесконечное. Единение и созидание. Сотворение нового мира, который стал бы домом для таких, как я. Мне одиноко, и я хочу домой.

Расшифровав это послание, Данло прикрыл рукой глаза и сказал:

— Но ваш мозг, ваше «я», глубокое «я»…