Экстр

— Нам всем следует выслушать этого пилота, — произнесла она своим звучным и четким голосом. — Разве мы не старейшины и не Достойные Архитекторы нашей Вечной Церкви? Разве наши умы не очищены от всего негативного и недостойного? И разве не сказано в «Медитациях», что Архитектор, прошедший очищение, подобен зеркалу, не отражающему ничего, кроме божественного света Эде? Что мы видим, озирая этот зал? Только зеркала, тысячу «безупречных зеркал. Мы смотрим на ваши просветленные лица и видим Его пресветлый лик, отраженный в них. Ни одна пылинка, ни один бит дезинформации не может загрязнить столь совершенные зеркала. Кто из нас всю свою жизнь не полировал и не программировал себя таким образом, чтобы слова намана, какими бы вредоносными и еретическими они ни были, лишь отразились от нас и ушли обратно во мрак, из которого вышли? Старейшина Бертрам Джаспари, тебе ли бояться этого молодого пришельца со звезд? Разве ты не очищен от таких негативных программ, как сомнение и страх? Мы видим по твоему блеску, что зеркало твое безупречно. А посему старейшиной Бертрамом управляет явно не страх, но нечто иное. Что же это? Глядя на него, мы видим одну лишь преданность. Он предан истине Алгоритма и преследует эту истину более ревностно, нежели жених возлюбленную невесту. Кто упрекнет его за этот пыл? Кто упрекнет его за верность столь возвышенной цели: Мы собрались здесь не для того, чтобы обвинять кого-то? Мы присутствует здесь лишь в качестве архитекторов божественной Программы, написанной Эде для вселенной. Только мы как Верховный Архитектор можем быть компетентным чтецом божественного кода. Как напомнил нам старейшина Бертрам, истина есть истина. Но истиной нельзя обладать насильственно, и удержать ее силой нельзя. Ею не овладеешь с помощью одних только правильных слов. Мы должны готовить себя к тому, чтобы быть достойными истины. Мы должны программировать себя так, чтобы наша добродетель и красота сияли и могли быть принесены в дар нашей возлюбленной. Истину, как и женщину, нужно завоевать, а это возможно, лишь когда разум чист и сердце преисполнено любви. Наша обязанность — напомнить об этом старейшине Бертраму. Наша обязанность — напомнить ему, что к священному Алгоритму следует подходить не как мужчина, покупающий продажную женщину, но как жених, приносящий своей невесте цветы.

Речь Харры Иви эн ли Эде произвела на старейшин ошеломляющее впечатление. Никогда еще на памяти Койвунеймина ни один старейшина не подвергался столь сокрушительной отповеди. Бертрам Джаспари стоял, словно прилипший к полу, и на его кимоно проступили темные круги от пота. Он смотрел на Харру, спокойно сидящую за своим пюпитром, глазами темными, как мертвые луны, и на челюсти у него выступили желваки, как будто на его тройничный нерв подействовали электричеством. Предполагалось, что старейшины давно преодолели столь низменную эмоцию, как гнев, но Данло видел, что это не так. Если бы телохранители допустили Бертрама к Харре, он бы, пожалуй, разорвал ей горло голыми руками.

— Святая Иви, — выдавил он наконец. Вместе с голосом он снова обрел агрессивность, которая успешно помогла ему на пути к званию старейшины. — Мы согласны с тем, что лишь ты можешь быть компетентным чтецом Алгоритма, и потому мы просим тебя придерживаться буквального его смысла. Истина, заключенная в нем, должна быть ясна всем. Толкуя слова Эде согласно мистическим измышлениям, можно принести Церкви непоправимый вред. Мы как старейшины дали обет защищать нашу Церковь. Если ты хочешь увидеть истину как она есть, взгляни в зеркало, которое мы держим перед тобою, и узнай, что мы защитим нашу Вечную церковь любой ценой.

При этом Бертрам посмотрел на Едрека Ивионгена, и тот ответил ему согласным взглядом, выражающим неприкрытую злобу и верность тем же доктринам, в которые верил Бертрам. Затем Едрек переглянулся с Фе Фарруко Эде, а Бертрам — с Оксаной Иви Селов, имевшей много друзей в Койвунеймине. Понимающие взгляды обошли весь стол и перекинулись в зал, как лучи, идущие из зеркал в другие зеркала.

— Мы заклинаем тебя узреть истину, пока еще не поздно, — сказал Бертрам и снова сел, опершись подбородком на руки. «Мы ждем твоего ответа», — говорил его взгляд, устремленный на Харру.

Данло вспомнилось то, что рассказывали ему Изас Лель Абраксас и другие трансценденталы о борьбе за власть внутри Старой Церкви. Он был почти уверен, что Бертрам, говоря «мы», имеет в виду секту ивиомилов, самых закоренелых ортодоксов среди Архитекторов, евангелистов, миссионеров и инквизиторов. Еще тревожнее то, что ивиомилы считают себя солдатами, чей долг — вести фацифах, священную войну во славу своей веры. Возможность того, что эта война начнется на Таннахилле, в самой палате Койвунеймина, ничуть, видимо, не беспокоила ни Бертрама Джаспари, ни других благочестивых Архитекторов, называющих себя ивиомилами.